Фарцовка и андеграунд: интервью с Полиной Суховольской о моде 1990-х
Полина Суховольская, креативный директор компании «Богатые тоже пляшут», продюсер и организатор мероприятий, пресс-атташе & PR ptюch проекта (1995-1998), автор журнала «Москвариум», режиссёр канала Fashion TV Россия в 2000/2001, рассказала о модной и клубной жизни 1990-х и поделилась воспоминаниями о работе пресс-атташе проекта «Птюч» и режиссера Fashion TV.
«Ночная мода»
Журнал «Москвариум», № 3 1995
из личного архива Полиной Суховольской
Людмила Алябьева (далее — Людмила): Полина, расскажите, как вы оказались связаны с модной и клубной жизнью 1990-х?
Полина Суховольская (далее — Полина): Моя мама работала экскурсоводом в Московском городском бюро экскурсий на улице Жданова (теперь Рождественка), 5 — напротив Дома моды на Кузнецком Мосту. Экскурсоводам позволялось посещать многие места, куда простым советским гражданам вход с улицы был закрыт. Рестораны центральных гостиниц, закрытые музеи и выставки без очереди (например кабинет Ленина в Кремле или Оружейная палата, Алмазный фонд), театральные премьеры и конечно, Дом моды. Меня завораживали его витрины с прекрасными дамами и невероятная красота здания: необычные манекены в огромных окнах витрин, бархатные стулья с витыми ножками, подиум — немного недоступная, но манящая мода, которую мама часто обсуждала с подружками.
Экскурсоводы в советское время имели возможность общаться с иностранцами, даже ездить в заграничные поездки, поэтому мама покупала модные вещи не в универмагах, а привезенные коллегами из туристических поездок в страны соцлагеря.
«Импортное равно модное». До сих пор на авито, в поисках винтажа можно встретить в описании слова: импортное, фирменное и т. д.
Полина: Явно владелица носила это в конце двадцатого века. Зарубежная одежда была круче рекомендуемых журналом «Шитье» и «Вязание» фасонов. Итальянские батники, югославские сапоги и «трущиеся» американские джинсы сильно отличались от достижений отечественной «легонькой промышленности» (я тоже из прошлого века, «Служебный роман» в цитатах). Советские джинсы стоили 3–10 рублей, выпускались под брендом «Рабочая одежда», и носили их алкоголики в основном. Фирменные обходились в 100 рублей и полдня в очереди в «Детском мире», ГУМе, ЦУМе. Помню, как мы стояли в очереди за индийским джинсовым комбинезоном, он был между хорошо и плохо. Стоил 30 рублей и в него одели половину подростков города. При этом мама прекрасно шила, фасоны придумывала ее подруга художница, и у меня всегда были красивые платья, интересная одежда.
Другой путь вел к фарцовщикам и в центровые комиссионки. Цена повыше, но и бренды поинтересней. За 150 рублей, к примеру, можно было купить Wrangler.
Людмила: Это же почти зарплата целиком.
Полина: У экскурсоводов зарплата была больше — 200 рублей, можно наряжаться. Красивая одежда — часть профессии.
Всеволод Тарасевич. Прохожие на Невском проспекте. 1985 // Источник: МАММ / МДФ
Полина: Поэтому мамины вещи я с удовольствием донашивала. К хорошему быстро привыкаешь. Первые деньги отдала знакомым фарцовщикам за светло-серые джинсы Lee Cooper и синий английский свитер. С наступлением перестройки мода начала приходить к нам в мешках челночников из Польши, Турции и, конечно, Китая. Хотя к моде, наверное, это имело мало отношения, скорее к популярной одежде.
Джинсы «Мальвина» на Рижском рынке, турецкий свитер с надписью BOSS с полосками и орнаментом — то, над чем сейчас смеются в мемах про 90-е, тогда считалось очень крутым. Появились первые швейные кооперативы. Теплые мужские кальсоны перешивались на домашних швейных машинках в шапочки «пидорки», а из кофт от комплекта делали модные «балахоны», их красили в яркий цвет и наносили на них надписи на иностранном языке. Появились простеганные куртки-пуховики, их называли «дауны» — от английского «down». Помню, у однокурсницы брат уходил в армию, и я ее спрашивала: «Ленка, раз он в армию уходит, продашь мне его „даун“?».
Студенткой вступила в Клуб интернациональной дружбы, что было еще немного по-советски, но уже с перестроечным духом.
Полина: Нас возили в Дом медика на Пушкинской, где проходили встречи с молодежью из разных стран. В программе: концерт Владимира Девятова, официальное приветствие, чай с пирожками и узаконенная фарцовка: мы приносили значки с Горбачевым и сувениры с перестроечной символикой, матрешки, книги по искусству, шкатулки и платки с народными орнаментами. Они приезжали с пакетиками, уже зная, что нам нужно: джинсы, футболки, рубашки, кепки, духи, косметика.
Желание самовыражаться через одежду стало частью прорвавшейся через границы информации. Музыки, искусства, кино, молодежных субкультур. Одежда стала частью отношения к определенной прослойке — «своих» можно было узнать по внешнему виду. Это была еще не мода, но что-то связанное со стилем. Однажды в метро подошли ребята и заговорили, как будто я их подруга. Спрашивают: «Работаешь?» Я еще училась и испугалась, что меня приняли за проститутку. Говорю: «Нет, что вы, я учусь». Они: «Ну, ты на себя посмотри». Спрашиваю: «А что такое?» — «Посмотри на лейблы…» Я отвечаю: «Нет-нет, это я просто купила», боясь, что они стукачи и сдадут меня за фарцовку милиции.
Александр Лапин. Чулки. 1985 // Источник: МАММ / МДФ
Полина: Помню смешную историю: тетя купила сестре модную сумку в магазине «Лейпциг» или «Будапешт» по талону. Сестра везде ее носила. Однажды в переходе на Китай-городе ждала подругу и встала боком, выставив ножку, всем демонстрируя галантерейный шедевр. Мужчина рядом воспринял это по-другому. Подошел, глядя на ее бедро, и спросил: - Сколько? - 15 рублей 75 копеек, — с гордостью ответила сестра - Почему с копейками? - Госцена! Детьми мы не поняли, почему он покрутил у виска. А сейчас весело вспоминать. Потом случился институт.
Людмила: А куда вы пошли учиться?
Полина: В коммерческий Институт телевидения и радиовещания. Когда поступала, это был институт Натальи Нестеровой [Прим. АРМ: с 1992 по 1999 — негосударственное высшее учебное заведение Университет Натальи Нестеровой (юридическое название «Новый гуманитарный университет Натальи Нестеровой»)], где деканом факультета кино и телевидения был Михаил Литовчин [Прим. АРМ: советский и российский режиссер театра, кино и телевидения]. Он был пробивным, делал программу «Служу Советскому Союзу». К концу первого года обучения решил стать главой, ректором и владельцем в одном лице.
Собрал весь факультет и сказал: «Ребята, мы уходим из института Натальи Нестеровой. Кто с нами — пожалуйста. У нас будет хорошая база, чуть дешевле, и суперпреподаватели. Кто не хочет — может оставаться».
Полина: Мы переехали на Хорошёвку и стали ГИТРом — Гуманитарным институтом телевидения и радиовещания.
Была забавная ситуация, связанная с модой: как военный, он хотел привести в порядок художественную массу студентов. Собрал нас и заявил: «Хочу, чтобы мальчики были коротко стрижены, а девочки с нормальными прическами». Мальчики остались с длинными, крашеными волосами; девочки стриглись наголо — это было модно в 1993 году. Ничего, конечно, у него не получилось.
Чтобы заработать на учебу, я продавала таймшер: в России он стоил вдвое дороже, чем в мире [Прим. АРМ: Таймшер — форма владения недвижимостью, при которой право собственности на объект распределяется между несколькими людьми. Каждый собственник получает право пользоваться недвижимостью в определенный период времени, обычно в течение недели или двух каждый год. Таймшер чаще всего используется в сфере отдыха и туризма, например, для владения апартаментами в курортных зонах, где владельцы могут ежегодно проводить отпуск в своем жилье без необходимости полной покупки недвижимости]. Но пока я об этом не знала, продавала вдохновенно и успешно.
Программа Птюч-клуба с 13.06.1995 по 17.06.1995 // Источник: Дзен
Полина: Однажды на презентацию пришел нынешний высокопоставленный телевизионный чиновник, тогда совладелец видеостудии. Я «уговорила» его на таймшер.
Случай свел нас на лестнице Института телевидения и радиовещания: «Я тебя узнал. Ты мне нужна». Я спросила: «Бить будете?». Он ответил: «Нет. Красиво говоришь, приглашаю редактором новой программы». Так я стала вести тексты для программы «Ипподром». В одной монтажной со мной работал Дима Лилеев, журналист 4-го канала (тогда это был образовательный, учебный канал, позже стал НТВ). Он делал программу «Мода: от Кардена до комода». Он предложил: «Что ты все про лошадей? Снимай для меня сюжеты». Так началась моя модная журналистика.
Людмила: Дмитрий имел отношение к моде до своей программы?
Полина: Он окончил МГУ и выбрал моду своим направлением.
Тем временем я уже училась на третьем курсе. Обещанное Литовчиным не складывалось: на работе я имела доступ к бетакамам с оператором и монтажку, а однокурсники ждали по три месяца VHS-камеру для диплома.
Я поняла, что [в институте] мы каши не сварим, и решила уйти.
Полина: На одном из мероприятий, которые мы делали с Сергеем Сергеевым (промоутер «Солянки», «Микса», он приехал из Лондона за год до этого), я познакомилась с Сашей Голубевым, известным со школьных лет как «Птюч» [Прим. АРМ: за проектом «Птюч» стояли три человека: предприниматель Александр Голубев (первый издатель журнала), Асад Мир-Касимов (координатор «Птюч-проекта») и Игорь Шулинский (главный редактор журнала «Птюч»)]. Он пришел на одну из наших вечеринок и предложили должность пресс-аташе проекта. Так я бросила институт и ушла в «Птюч».
Для Димы продолжала снимать показы, которые мы делали в «Птюч»-клубе и на других необычных площадках, которые выбирали авангардные дизайнеры. Не все были профессионалы, многие не учились на модельеров, портных, закройщиков, а просто хотели самовыразиться через творчество — архитекторы, художники, самоучки не работающие по лекалам и правилам, они создавали первую российскую очень смелую моду. Все это показывали по ТВ, об этом писали журналы и даже на радио были программы о моде. Мы снимали Бартенева, Машу Цигаль, Настю Михайловскую, Галину Смирнскую, Свету Тегин, Лёшу Мешкова.
Флаеры мероприятий Water Club // Источник: из личного архива Полиной Суховольской
Людмила: Вы упомянули андеграундных дизайнеров, с которыми сотрудничали в «Птюче». Кто они были? Кроме тех, кого вы назвали, кто еще, по-вашему, пришел в моду не потому, что учился шить, а потому, что на тот момент это был классный способ самовыразиться?
Полина: Мода в России в начале 90-х состояла из фарцовки и привозных вещей. То, что в советское время считалось модой с мировой точки зрения было больше похоже на модели из журнала Burda Moden: то, что можно сшить самостоятельно.
Сказать всерьез, без улыбки: «модные дизайнеры Валентин Юдашкин или Слава Зайцев» — язык не поворачивался. Хотя это были наши два столпа, их никто не воспринимал как законодателей моды. Их воспринимали как мэтров: Иосиф Кобзон, Вячеслав Зайцев, Валентин Юдашкин — известные, уважаемые, советские.
Светлана Сальникова (далее — Светлана): Интересно, что Юдашкин на 25 лет моложе Зайцева, они разного поколения, но их ставили в один ряд.
Полина: Мне кажется, это конфликт учителя и ученика. Представьте мэтра, который десятилетиями был один на Олимпе и никого туда пускать не собирался.
В узком кругу были известные дизайнеры из Дома моды на Кузнецком Мосту, но их кроме профессионалов никто не знал. Закройщики были работягами, не звездами.
Полина: Единственной звездой был Зайцев. Например, костюмы для Брежнева шил Александр Данилович Игманд, но кто его знал, кроме верхушки правительства?
Мода, которую мы показывали в клубах — это был андеграунд, но совершенно неносибельный. Это было настоящее самовыражение. По моей памяти, ни один дизайнер не носил вещи других российских дизайнеров. Все одевались в хорошие западные бренды. Это было шоу, тусовка, это было модно, круто, востребовано. Молодежь, которая обычно является двигателем моды, интегрировала эти течения. Все клипы, съемки, кино — все это попадало в руки модных дизайнеров.
На обложке самого первого номера «Птюч» Андрей Бартенев. Вышло всего несколько номеров в таком большом формате с невероятной версткой, которую было невозможно читать. В журнале все было модно, не только темы, но и дизайн и даже реклама.
Была конкуренция между «Птючом» и «ОМом». Но «ОМ» был более коммерческим. «Птюч» был смелее, сложнее, задавал тренды, которые позже становились реальной модой. Игорь Шулинский подобрал удивительную команду, каждую тему отдавали самым талантливым и профессиональным в своей области журналистам.
Ольга Солдатова готовится к показу своей коллекции в клубе «Птюч». Художники Денис Салаутин (Fenso Lights) и Иван Разумов приняли в нем участие в качестве моделей, 1995 // Источник: Москвич Mag
Полина: Например, о кино писал Геннадий Устиян (сейчас главред Москвич Mag, проект Игоря Шулинского), о компьютерных играх Эва Рухина (издатель первого тематического журнала в России Prоигры).
Модные съемки проходили с участием моделей агентства Face Fashion, которое открыл Федор Павлов-Андреевич. Красивые люди с яркой внешностью — альтернативные модели, модные персонажи без стандартов роста, размера и телосложения. Они снимались для «Птюча» и работали на показах. Федя опередил на четверть века бодипозитив и принятие своего тела. Мы тогда не осознавали, насколько это было круто, нам казалось: собрал тусовщиков, молодец.
Галя Смирнская из группы «Вжик» долго работала стилистом и делала модные съемки в журнале «Птюч». Каждый раз, когда их видела, удивлялась, как работает ее воображение — настолько круто она придумывала и невероятно подбирала образы.
В начале двухтысячных у моей компании был клиент Meucci, занимающийся мужской одеждой. Я предложила сделать календарь с Галей, и он вышел очень провокационный. Каждый месяц — женские губы то с бокалом, то с вишенкой, то в пикантной ситуации. Календарь, конечно, все быстро расхватали.
Модные съемки проходили с участием моделей агентства Face Fashion, которое открыл Федор Павлов-Андреевич. Красивые люди с яркой внешностью — альтернативные модели, модные персонажи без стандартов роста, размера и телосложения. Они снимались для «Птюча» и работали на показах. Федя опередил на четверть века бодипозитив и принятие своего тела. Мы тогда не осознавали, насколько это было круто, нам казалось: собрал тусовщиков, молодец.
Светлана: Некоторые, с кем мы общались, рассказывали, что участвовали в показах в клубах из-за оплаты — нужно было заплатить за учебу или купить швейную машинку, ткани.
Полина: Да, мода давала заработать. Но не продажей вещей, а организацией шоу: как выступление диджея, концерт, перформанс.
Светлана: Как вы думаете, откуда появилась идея, что показ моделей на сцене привлечет людей в клуб как на шоу?
Полина: Вы же идете в театр — вас это привлекает. В клубе то же самое, нужна была новизна: в советское время не было дискотек в нашем понимании, а здесь — концептуальная вечеринка.
«Птюч» отличался тем, что был вторым клубом с концепцией после клуба «Эрмитаж». В 1993 году на вечеринках в доремонтном «Эрмитаже» людей нужно было собрать на что-то — хорошего диджея и какое-то шоу. Что могло быть шоу? Спектакли в ночных клубах тогда не показывали, поэтому часто это были модные перформансы, которые ценились выше, чем фэшн-шоу.
«Птюч» отличался тем, что был вторым клубом с концепцией после клуба «Эрмитаж». В 1993 году на вечеринках в доремонтном «Эрмитаже» людей нужно было собрать на что-то — хорошего диджея и какое-то шоу. Что могло быть шоу? Спектакли в ночных клубах тогда не показывали, поэтому часто это были модные перформансы, которые ценились выше, чем фэшн-шоу.
Людмила: То есть это так и называлось «перформанс»?
Полина: Да, фэшн-шоу, классика, а это почти театр. Модели танцуют, что-то делают на подиуме, есть нестандартная задумка и постановка. Зарабатывали на продаже модной одежды магазины. В моем архиве сохранился флаер «Экстраваганзы».
Флаер магазина «Экстраваганза»(передняя и задняя сторона) // из личного архива Полиной Суховольской
Полина: Владельцы обратились в «Птюч» с просьбой не просто провести показ, а разработать рекламную кампанию, расчитанную на целевую аудиторию. Магазин находился на ВДНХ, в павильоне «Потребительская кооперация» и предлагал одежду для рейверов, go-go dancers, диджеев. Флаер давал скидку на 10 долларов.
Людмила: Какой это год?
Полина: Примерно 1995, тогда было несколько модных магазинов, например, «Золотой век» на Варварке, первый магазин Саши Плешакова: каждая вещь — мечта тусовщика. Был еще супермодный секонд-хенд на Таганке, в мастерской художника, которую он отдал сыну. Мы даже делали показ их одежды в «Птюче».
Людмила: А что там продавалось?
Полина: Клубная одежда для молодежи. С учетом подъема музыкальной индустрии, самая модная была именно она. Если ты ходишь в клубы, должен быть модно одет: сапоги на высокой платформе, разноцветные джинсы, блестящие топы и т. д.
В секонде были потрясающие винтажные вещи, настоящие фирменные, почти новые, привезенные из «зажравшейся» Америки.
Людмила: В обычных магазинах это было невозможно купить?
Полина: Модные вещи для клубов продавались в трех магазинах. Самым крутым считался Плешаковский на Варварке, второй — «Маска» на Ленинском, они одними из первых начали продавать одежду российских дизайнеров.
Третий — «Экстраваганза», который открыли взрослые парни, не связанные с клубной культурой, — они поняли, что на продаже клубной одежды можно зарабатывать. ВДНХ — странный выбор места для магазина: ролики там, наверное, хорошо бы продавались, но почему клубная одежда? Разве что в павильоне «Космос», где проходила первая «Гагарин-пати». Может, они вдохновились этим, но вряд ли. Еще более поздний пример — магазин «Обувь XXI века», торговавший Dr. Martens на Никольской. Они рекламировались в «Птюче» и на радиостанции 106,8.
«Птюч» и 106,8 всегда давали взаимную рекламу. Радиостанцией 106,8 заведовали Володя Месхи и Виктор Конисевич — не знаю, кто были инвесторами, но Володя и Витя были лицами станции. Витя, клипмейкер, понимал, что радиостанция некоммерческая, и поэтому параллельно снимал клипы нашим звездам.
Материалы из журнала «Я сама», март 1998 // предоставлено Полиной Суховольской
Полина: Однажды Витя снимал клип Валерию Меладзе «Девушка из высшего общества». Он пригласил девушек-тусовщиц, реально далеких от высшего общества, сняться в роли девушек из высшего общества. Такой сюр. А после съемок привез их в Water club. Это был 1996 год, клуб «Птюч» уже закрыли.
Совсем другая мода была у персонажей, которые сегодня ассоциируются с лихими 90-ми. Промоутер «Птюча» Иван Салмаксов даже придумал концепцию вечеринки, основанную на образе, противоположном посетителям клуба. «Бандито Пати» с цепями, пиджаками, баретками в качестве дресс-кода. И на танцполе шоу с «давай-давайями». Так их называли: они снимали футболки, крутили над головой, крича «давай-давай».
Светлана: А вы делали одежду?
Полина: Нет, я собирала по секонд-хендам вечерние американские платья — часть потом раздала знакомым. Владу Монро, Лене Супрун, Оле Солдатовой, Олегу Огненному. Штук 10–15 платьев любимых у меня осталось. Самым крутым был показ на первой церемонии вручения «Золотого Птюча». Под сет dj Dmitry из группы Deee-lite.
Сет модного диджея и перфоманс, готовая программа клубного мероприятия. Однажды мы поехали с «Птюч-клубом» на гастроли в Тольятти
Полина Суховольская и диджей Антон Кубиков // Источник Дзен
С нами были сестры Мармеладовы (попсовый хаус), dj Зорькин, дизайнеры Ольга Солдатова и Алексей Мешков.
Полина: Ольга привезла супервеселую коллекцию «Склифосовский» (медицинская одежда, забрызганная синей краской), модели весело дефилировали под Pizzicato Five и вызывали шквал аплодисментов. У Мешкова была крутая минималистичная коллекция, актуальная и носибельная, но ее не поняли — люди пришли не на моду, а на шоу.
Внезапно оказалось, что клуб, который нас пригласил, был для местной «элиты», не знавшей «Птюч»: им кто-то просто сказал, что это очень модно. А местные тусовщики, продвинутая молодежь, фанаты журнала, устроили демонстрацию, встретив нас с плакатами «Птюч говно». Обиделись, что их любимый журнал выступает в заведении для бандитов. Вот такая история.
В 1998 году я ушла из «Птюча» и стала самостоятельно организовывать мероприятия, снимала сюжеты. В 2000 году начала работать на Fashion TV. Владелец канала Fashion TV Мишель Адам и Игорь Удалов заключили контракт и начали ретранслировать его во всех клубах, бутиках и салонах красоты. Показы российских дизайнеров благодаря каналу увидели во всем мире. Параллельно мы проводили Fashion TV Party в клубе «Мост». Это время триумфа лакшери в Москве.
Флаер мероприятия Fashion TV в клубе «Мост» // из личного архива Полиной Суховольской
Полина: Можно было даже показы на этих вечеринках не делать (часто это была одежда из бутиков, как часть рекламной кампании бренда). Все новейшие коллекции мировых домов моды демонстрировали гости. Одежду российских дизайнеров в эти годы покупали в основном иностранцы. А fashion show по-прежнему оставалось просто шоу. Только модели после показа должны были оставаться в зале в качестве гостей. Это было их звездное время. И диджеев, приличное заведение не могло обходиться без модного диджея. А вот имен поваров никто не знал. И имен рестораторов тоже, это были не модные профессии. Но каких-то четверть века и все поменялось. Мода, она такая.
Читайте другие материалы архива ↓
Об истории российского дизайна одежды, событиях проекта и другие интервью читайте в телеграм-канале проекта Архив российской моды / АРМ по ссылке t.me/rfa_media