Это было фантастическое время: интервью с Катей Сычевой
Катя Сычева — дизайнер одежды, куратор образовательного направления «Дизайн одежды» в Школе дизайна НИУ ВШЭ. В ее профессиональном портфолио — сотрудничество с ведущими российскими модными брендами, включая Alena Akhmadullina, Alexander Terekhov, Walk Of Shame и Bosco. Она занимает должность руководителя дизайн-отдела бренда «Гоша Рубчинский», а также является автором действующей униформы для авиакомпании S7 Airlines, отеля «Метрополь» и ряда других институций. В интервью Архиву российской моды Екатерина рассказала о своем профессиональном становлении и ключевых этапах карьеры в контексте развития российской модной индустрии.
Куратор профиля, дизайнер одежды Катя Сычева // Источник: из личного архива Кати Сычевой
Людмила Алябьева (далее — Людмила): Катя, привет! Расскажи, как, когда и почему ты решила заниматься модой?
Катя Сычева (далее — Катя): Этот вопрос в семье до сих пор в подвешенном состоянии — никто точно не помнит, как все началось. В школе я училась хорошо, но оказалась в спортивном классе — единственной не спортсменкой. Золотая медаль, с которой я пришла в физкультурный институт, вызвала у преподавателей легкий шок: такого они еще не видели.
Первое яркое воспоминание в связи с модой — январь 1999, я внезапно осознаю, что стою в Омском университете и готовлюсь к поступлению на дизайн одежды, рисую голову и пишу живую натуру.
С детства, когда меня спрашивали, кем хочу быть, я уверенно отвечала: «Модисткой, как Мария Лопес из „Просто Марии”“[Прим. АРМ: „Просто Мария“ (исп. Simplemente María) — мексиканский телесериал в жанре мелодрамы 1989 года]. Этот сериал оказал на меня большое влияние, ничего другого по телеку в Омске не показывали).
Я поступила на бюджет в Омский государственный институт сервиса [Прим. АРМ: в наши дни — Институт дизайна, экономики и сервиса в Омском государственном техническом университете] и страшно этим гордилась.
Учеба была серьезной — рисунок, живопись, композиция, технология и конструирование с утра до ночи — все это имело скорее художественный и технологический, чем модный уклон. Что такое мода, я начала понимать только в процессе работы.
Празднование дня рождения Кати Сычевой в Петербурге, 14.08.2008. На фото Марина Рафаиловна Тимофеева и Саша Богомолова // Источник: личный архив Кати Сычевой
Катя: В университете меня окружали интересные люди и потрясающий куратор — Марина Рафаиловна Тимофеева [Прим. АРМ: профессор кафедры «Дизайн костюма» Омского государственного технического университета (ОмГТУ) и член Союза дизайнеров России; с 2017 года — преподаватель программы «Мода» в Школе дизайна НИУ ВШЭ]. Благодаря ей я впервые почувствовала: мода — это мое.
Омская программа не учила шить привычную одежду — нас готовили к концептуальному дизайну, хотя, признаться, значение слова «концепция» я поняла лишь позже. При этом, в университете существовали негласные правила: «так делать — правильно, иначе — нет».
На четвертом курсе мне на защите коллекции сказали: «Катя, вы понимаете, что вы позор института?» Я ответила коротко: «Нет, не понимаю». Нас с подругой «отменили» просто за то, что мы делали свою коллекцию. Ту, в которой уверены и которую чувствуем. Нам поставили «удовлетворительно». Мы вышли с защиты и выбросили всю коллекцию на баскетбольной площадке (но через пару часов вернулись и забрали вещи обратно), сели дома, рассуждали и не понимали, как на такую классную работу можно сказать «ерунда».
Выставка «Феномен Сибири: Мода. Время. Люди», проходившая в музее «Искусство Омска» в 2023 году // Источник: Омск здесь
Катя: Это стало переломным моментом. Я поняла: нужно выйти на другой уровень подачи. Делать так, чтобы даже у врагов не хватило аргументов сказать, что это плохо. Выйти на безапелляционный уровень, какой-то запредельный.
Мы участвовали во всех конкурсах, какие только были. Каждые две недели куда-то ездили — выигрывали, не выигрывали, но были везде, где звучала тема молодых дизайнеров.
Людмила: Расскажи подробнее про конкурсы.
Катя: Это было фантастическое время. Конкурсы были нашей стихией — как воздух, как хлеб. На кафедре появлялись распечатки или факсы: «В Уфе — „Золотая осень“. Подходит? Поехали!» Иногда нельзя было показывать коллекции, если они уже где-то участвовали — но такие ограничения были лишь у «Адмиралтейской иглы» и «Русского силуэта».
Людмила: Ты в них участвовала?
Катя: Конечно. На одном из них познакомились с Андреем Артёмовым [Прим. АРМ: стилист, редактор глянцевых журналов и создатель бренда Walk of Shame (WOS)]. Я была на втором курсе, он на третьем; мы дружим с того момента.
Затем на конкурсе в Пятигорске я и подруга выиграли участие в Московской неделе моды.
Мы приехали в Москву из Омска на плацкарте: я и девять несовершеннолетних моделей, за свой счет, без мобильных (я работала в модельном агентстве скаутом, у меня всегда было сильное модельное лобби). На показе просто подряд показали свои студенческие эксперименты (мы не знали, что коллекции должны быть цельными [улыбается]).
Людмила: Как Поль Пуаре! Это я вспомнила фотографию, где он стоит в окружении своих постоянных моделей.
Катя: Примерно так. На показе понравились Олегу Бирюкову из Петербурга — он пригласил меня на стажировку. Аркадий Волк позвал одну из моделей участвовать в показе Ахмадуллиной [Прим. АРМ: Аркадий Волк в начале 1980-х годов был участником группы «Аукцыон», затем — продюсером в мире музыки и моды], но ее мама не разрешила [остаться одной в Москве], несмотря на фантастический по тем временам гонорар 300 долларов. Тогда все сорвалось, но я сохранила визитки.
Через пару месяцев решилась позвонить Аркадию. «Помните модель?» — «Помню». — «Я дизайнер одежды, хочу к вам на стажировку». — «Приезжай». Все было именно так — просто и решительно. Я приехала в январе 2004 года в Петербург, планировала по две недели: сначала — у Олега, затем — у Алёны Ахмадуллиной. Но у Бирюкова мне так понравилось, что осталась на три. Подумала, что недели у Ахмадуллиной будет достаточно. Позвонила после Аркадию, он сказал: «Алёна просила все отменить, но раз ты уже приехала, приходи».
Alena Akhmadullina ss2010 campaign арт-директор: Андрей Артемов фото: Елена Емчук дизайн, кастинг, продюсирование: Катя Сычева Источник: HSE Design
Катя: В понедельник в 9 утра я пришла. Алёна встретила меня сухо: «Я же просила Аркадия все отменить», — но, раз уж я здесь… Показала тему коллекции — XIX век. Мне дали задание: «Рисуй юбки». Алёна дала книги с закладками. Я села и начала работать.
Меня потрясло, что в обеденное время из экспериментального цеха Алёны никто никуда не ушел, все работали. В девять вечера — все на работе. И, наконец, Алёна посмотрела мои эскизы, обвела три — и на следующий день попросила конструктора провести примерку этих трех юбок.
Через несколько дней в цех на примерку пришла Тутта Ларсен. Заходит, примеряет брюки сложнейшего кроя с вытянутыми коленями и отвисшей попой, — и говорит: «Блин, это круто! Беру все!». У меня случился экзистенциальный кризис: оказывается, можно делать то, что ты любишь, и это будет восхищать Ларсен и ей подобных. Я была студенткой, даже еще не выиграла ни одного конкурса — и вдруг вижу: все это реально.
Омск меня приучил к борьбе за существование. И осознание того, что о дизайнере одежды пишут в журналах, что его работа восхищает много людей — стали шоком. Мы с Алёной практически не расставались следующие шесть лет.
Показ Alena Akhmadulina fw2006 в Париже // Источник firstview
Светлана Сальникова (далее — Светлана): Конкурсов, видимо, было много?
Катя: Очень. В Перми, например, в жюри были Бунакова и Хохлов [Прим. АРМ: Юлия Бунакова и Евгений Хохлов — российские дизайнеры одежды и авторы бренда Bunakova Hokhloff, художники по костюму, сценографы]. Однажды они пришли к нам в съемную квартиру — это был крышеснос! Ты — девочка из Омска, и вдруг дизайнеры, которых ты знаешь по статьям в журналах, у тебя на кухне.
Я не участвовала в таких больших и статусных конкурсах, как «Адмиралтейская игла», так как не проходила внутреннего отбора Омска, в котором участвовали от 100 до 200 студенческих коллекций.
Весной 2004 года я участвовала во внутреннем отборе на «Русский силуэт». Из 157 коллекций я даже в шорт-лист не попала. Но спустя всего полгода ровно с этой же коллекцией я выиграла конкурс MTV «Путевка в жизнь» и обучение в Лондоне.
В общем, «Русский силуэт» был моим незакрытым гештальтом, который закрылся позже: я уже работала у Алёны Ахмадуллиной, когда она, не сумев поехать на финал «Русского силуэта» в жюри, отправила вместо себя меня. Я не была готова, это случилось внезапно: воскресенье, я в офисе, ни наряда, ни мысли [улыбается].
Катя Сычева. Бренд Alena Akhmadullina. Коллекция ss2007 Источник: HSE Design
Катя: Приезжаю — и сажусь на место Алёны между Михалковым и Татьяной Михалковой. Я была уверена, что увижу закулисные договоренности, «все куплено». Но вместо этого — бланки, ручки, живой подсчет голосов. Представитель Marangoni выбирал гран-при между двумя коллекциями, и одна из них была у меня в фаворитах, вторая — нет. Я тихо спросила, в чем его затруднение, он признался: «Не могу выбрать — вот эта коллекция или вот эта». Я смотрю: одной я поставила 0 баллов, другой — 10 (это была действительно достойная омская коллекция). Говорю по-итальянски: «Чинкванотто (58)». Он: «Вы уверены?». Я: «Уверена». Все, 58. Гран-при отдали ей. Никто никому не платил, все случилось из-за одного моего вопроса.
Возвращаясь к студенчеству: мы ездили по всем конкурсам за свой счет. Модели накапливали портфолио, а я параллельно занималась скаутингом по всей стране. Это стало моим заработком: с детства не могла пройти мимо красивой девочки — всех тянула в агентство. Так было и в Омске, где я познакомилась с Аллой Третьяковой [Прим. АРМ: модель, заняла второе место на конкурсе «Мисс Россия-2005»]. Однажды она говорит: «Еду работать в Германию». Тогда это казалось фантастикой.
Я ее отговаривала: «Тебя там продадут на органы!». Но она вернулась с обложкой Madame [Прим. АРМ: «Madame» — немецкий женский журнал, который выходит ежемесячно издательством Looping Group в Мюнхене], и у меня отвисла челюсть. Подумала: «У меня столько девочек — надо помочь».
Париж, бэкстейдж показа Alena Akhmadullina fw2008, 26.02.2007 // Источник: личный архив Кати Сычевой
Катя: Сначала мне было неловко предлагать моделей агентству. Но после пятой девушки мне позвонили: «У вас классный глаз. Давайте сотрудничать». Так я стала скаутом. Нужно было находить 15 девушек в месяц, снимать их на пленку, подписывать, сканировать и отправлять. Первый раз я нашла 13 — переживала, заплатят ли. Но мне сказали: «Если ты будешь находить хотя бы двух таких в месяц — этого уже достаточно» (обычно скауты фотографировали всех подряд, и модель находили редко, а я нашла за месяц 13 моделей). Я заскаутила целое поколение сибирских девочек, многие из которых сейчас живут и работают в США.
После выпуска мне предложили работу у Ахмадуллиной, но я надеялась, что меня оставят преподавать. Сказала об этом Марине Рафаиловне. Она посмотрела на меня и сказала: «Катька, камон, этого не будет. Кафедра вас не пригласит». Это было больно. Я мечтала преподавать с третьего курса, но решила пойти работать к Алёне.
Потом MTV объявило конкурс «Путевка в жизнь» [Прим. АРМ: Первая акция «Путевка в жизнь» проводилась телеканалом MTV «Россия» в 2004 году и проходила под девизом «MTV приедет к тебе и увезёт тебя в Европу»].
Alena Akhmadullina fw2008, показ в Париже. Источник: HSE Design
Катя: Главный приз — обучение в Central Saint Martins [Прим. АРМ: Центральный колледж искусства и дизайна имени Святого Мартина в Лондоне (Великобритания). Входит в состав University of the Arts London]. Все мечтали о Лондоне, я — нет, но потом подумала: «Это же MTV!» и отправила заявку.
Звонит Аркадий: «Катя, тут конкурс, MTV предложило Алёне быть в жюри в Петербурге. Она сказала: „В Омске сильные участники“ и настояла на Омске». Аркадий обрадован, а я говорю: «Я уже подала заявку». Он в шоке.
Потом звонит Алёна: «Если у тебя слабая коллекция, я тебя не поддержу». Она всегда была фанатом студенчества, но судила честно. Мне стало страшно: у нас были сильные участники, и я переживала — не за победу, а за ее оценку.
В день съемок MTV Алёна приезжает. Мы обнимаемся. Лена Усанова [Прим. АРМ: продюсер, телеведущая] видит это: «Вы знакомы?» — «Да». Нас сразу уводят в отдельную комнату: «Вы не можете общаться, это подрывает доверие к конкурсу, а у нас честное соревнование». Но, несмотря на все, я выиграла.
Это был единственный раз, когда я услышала от Алёны оценку моей работы: «Безапелляционная победа. Гениальная работа». Правда, узнала я об этом только спустя пару лет — в тот момент я не слышала интервью и не видела отчетов.
Катя: Потом было забавно: в какой-то момент я поняла, что выиграю конкурс и поеду в Saint Martins. Позвонила маме: «Надо срочно учить английский». Ведь в анкете я написала, что у меня уровень Advanced, хотя на самом деле он был нулевым. И начала срочно учить язык.
Финал конкурса был масштабным: Юдашкин, Nina Donis, Симачев, Алёна, Вилли Уолтерс — куратор дизайнерского курса CSM [Прим АРМ: Вилли Уолтерс (Willie Walters) — директор курса моды в лондонском колледже Central Saint Martins College of Art and Design]. Выступала группа «Ума Турман». Я уже знала, что побеждаю. В тот момент на коленях выползает певец Шура, собирает со всех столов букетики и дарит мне со словами: «Это гений. Мы видим гения».
А ведь всего четыре месяца назад с этой же коллекцией я не попала даже в 50 лучших в институте. Музыка, образы, модели — все было тем же. Тогда я впервые поняла, насколько многое зависит от состава жюри. Это было грустное понимание: можно биться сколько угодно, но если не в те двери, то это бессмысленно.
После победы я работала у Алёны, а потом настало время ехать в Лондон. Это был культурный шок: ты в Мекке, но при этом не понимаешь ни слова.
Катя Сычева, бренд Sestra, коллекция fw2013 // Источник: EXISTING_LINK_0_1761331125765_960×2pxhw
Катя: На первом занятии преподаватель диктовал адреса модных бутиков — без айфонов, только бумажные карты — а я не могла даже записать буквы. Хотела провалиться сквозь землю.
Учеба не захватила; в итоге я пробыла там пару месяцев. Важнее всего оказался ужин с Вилли Уолтерс —подарок от MTV — и ее ревью моего портфолио. Она сказала: «Ты over-educated».
Вилли предложила пройти work practice (стажировку) — у них были контракты с Alexander McQueen, например. Ликуя, я рассказала об этом Алёне, а она сказала: «Не думаю, что это хорошая идея». Нашла, кому рассказать [смеется]. Дальше я из Лондона сразу полетела в Париж к Алёне — делать продажи, готовить показ. Тогда это было для меня гораздо интереснее, и я ни разу не пожалела о своем решении.
Начиная с февраля 2004 года и до моего ухода из бренда в 2010 году, Алёна, Аркадий и я, как core команда, выпустили 13 коллекций и провели кучу шоу в Париже. Делали все: от выбора пространства и декораций до встречи гостей и продаж в шоуруме. Помню, как оформляла счета нашим международным клиентам вручную в Excel.
Мне повезло увидеть весь цикл индустрии: от эскиза до доставки готового продукта. Все — самостоятельно. Без нормальной логистики, без инфраструктуры. Но я узнала, как устроен этот бизнес.
Катя: Когда я смотрела фильм «Дрис» (2017), посвященный Дрису ван Нотену, то увидела знакомых менеджеров французских и итальянских фабрик по жаккарду — мы с ними тоже работали. Бренд Алёны вели профессиональные шоурумы: если ты приезжал неготовый к продажам, тебе говорили — у тебя два дня, чтобы все исправить. Бегом оформляли байерский бук, бирки, этикетки. Это — колоссальный опыт, за который я безмерно благодарна.
Если по чему и скучаю — так по адреналину. Например, ты узнаешь, что тебе нужно разрешение на работу в Париже, — уже после визита трудовой полиции. Штраф, паника, импровизация. Мы были авантюристы уровня 500! Аркадий выучил французский на слух. Я спрашивала у французов: «Вы его понимаете?». Они отвечали: «Конечно, просто он ничего не склоняет, говорит как ребенок, но с идеальным произношением». Это было очень мило.
Так я и выбрала свою профессию. И больше никогда ее не меняла.
Было тяжело. Я человек страсти: если люблю — то до предела. В какой-то момент я попала в больницу с истощением. Мы довели работу до абсолюта. Выходных не было, и это казалось нормой.
Катя Сычева. Униформа сотрудников отеля «Метрополь» // Источник: HSE Design
Катя: Те, кто приходил к нам, знали: будет мясорубка. Она и случалась. А потом — крутая коллекция, Париж, восторги, и ты снова в игре.
Хотела бы я это отменить? Нет. Считаю ли это нормой? Тоже нет. Сейчас, работая со студентами и в команде, я выстраиваю все иначе. Если кто-то задерживается на работе — значит, в процессе сбой.
Помню собеседование одной бывшей сотрудницы Симачева, которую мы искали к Саше Терехову. Она говорит: «Я и сама пуговицы на пять тысяч рубашек за ночь пришью». Я понимаю, о чем она. А у Оксаны Лаврентьевой округляются глаза [Прим. АРМ: Оксана Лаврентьева — владелица модного дома «Русмода», а также брендов Alexander Terekhov и Terekhov Girl]. Она говорит: «Вы понимаете, что это не ваша реклама, а антиреклама? Если вы должны пришивать пуговицы, вы же руководитель. Это неправильно».
А у нас было именно так: не успели — делаем сами. Красим, вышиваем, клеим. Я в красилку как на работу ездила: с восьми утра до пяти вечера красишь, потом в офис, потому что ткани готовы, а задачи не кончаются.
Амбиций — миллион, денег — ограничено. Сейчас не смогу сделать даже половину того объема, что делала тогда. Это был сюр.
Людмила: Ты упомянула показы в Париже, в Москве…
Катя: Мы показывали коллекции не только в Москве и Париже, но и в Ташкенте, Риге. Один сезон — до пяти показов.
Алёна умела себя позиционировать — в этом огромная заслуга Аркадия. Он выстраивал систему так, что модели сами были готовы участвовать — иногда даже за символическую плату или подарок. В мире моды это нормально: в Нью-Йорке до сих пор моделям платят одеждой. Мы умели объяснить, почему участие в показе Алёны ценно: не «модель стоит 5000 евро», а «это стилист N, шоурум X, это строчка в вашем портфолио». Иногда за показ модель могла получить шубу, которая стоила десятки тысяч евро. Для нас это было вин-вин: модель в этой шубе оказывалась на бэкстейдже у Марка Джейкобса — и наш бренд рос.
Считала и считаю нормальным, что студенты и ассистенты где-то работают без оплаты. Это часть профессионального взросления. Когда студент говорит: «Это мое время, и я должен быть оплачен» — я радуюсь за его уверенность, но понимаю, как реально устроена индустрия. Даже дизайнеры в больших брендах получают едва ли не минималку. Бенефиты в моде не всегда выражаются в цифрах.
Alena Akhmadullina ss2006. Показ в Париже // Источник: HSE Design
Катя: В Akhmadullina все хотели участвовать — бренд стал символом стиля и престижа.
Людмила: Почему ты ушла?
Катя: Постоянный внутренний конфликт начал тяготить. Я несколько раз собиралась уйти, но оставалась — было слишком интересно. В 2010-м все же ушла.
Людмила: Это похоже на кейс из книги Джулии Менситьери «Работа мечты. За кулисами индустрии моды»
Катя: Да, но у меня не было мифа. Я пришла из Омска — без малейшего представления о модной индустрии. Омск дал мне руку, навык, я могла нарисовать красивейший лацкан. Но понимание модной индустрии — это исключительно моя работа над собой в последующие годы.
Я испытывала восторг от причастности к чему-то большому; мы проводили показы в Лувре, буквально под «Моной Лизой». В Омске мне говорили, что я — никто. А тут я — часть того, что обсуждают в прессе. Это невероятно.
Я полностью разделяла идеи Алёны: любой дизайн можно было реализовать: хочешь — рисуй, твои идеи воплощаются в коллекции. Но постепенно я поняла, что важно не только творчество, но и коммерция.
Виртуальный показ Alena Akhmadullina fw2011 в Москве // Источник: личный архив Кати Сычевой
Шоурумы давали жесткий, но ценный фидбек: объясняли, почему коллекция не сбалансирована, в отличие, скажем, от коллекции Хуссейна Чалаяна.
Катя: Мне было важно понять, как улучшить. Я училась их логике: не дизайнерской, а товарной. Это другой взгляд, и мне был интересен вызов — совместить оба.
В какой-то момент владелица шоурума MC2, Магали, пригласила меня пожить у нее в Париже на сезон продаж [Прим. АРМ: основанный в 1999 году Магали Шаррюйер (Magali Charruyer) и Бенуа Жютелем (Benoit Jutel), шоурум MC2 специализируется на сегментах High End и Luxury]. Алёна переживала: «Как мы это будем оплачивать?». Магали поняла проблему и сказала: «Катя ничего не будет оплачивать. Она будет жить у меня и ездить со мной на работу».
Я жила у Магали дома, ездила в шоурум, училась: изучала отчеты, слушала комментарии байеров. Итальянцы, китайцы, японцы — все смотрят по-разному. Ходила по мультибрендам, разбирала коллекции — Viktor & Rolf, 400 артикулов! Как одну сильную идею разложить на 400 пунктов? Вопрос [улыбается].
Людмила: Как вас воспринимали в Париже? Была ли «русскость» бренда ожидаема, востребована?
Катя: Да, на нее действительно делали ставку. У Алёны русскость присутствовала в концепции изначально. Мы делали «русские коллекции» наотмашь.
Alena Akhmadullina ss2006 show in Paris // Источник: HSE Design
Людмила: Но ты все-таки ушла. А куда?
Катя: В никуда: лежала на диване, изучала трещины на потолке. Дальше — металась. И весной 2012 года, благодаря Андрею Артёмову, я пришла в компанию «Русмода» — Александра Терехова и Оксаны Лаврентьевой.
Людмила: Это было в Петербурге?
Катя: Нет, уже в Москве. Я переехала в 2008, и, судя по датам, 4 года металась [смеется]. Помню, весной 2012 была в каком-то неопределенном состоянии, и тут Андрей говорит: «Подумай про Оксану Лаврентьеву. Они проект делают, ты им нужна». Я сопротивлялась, но он продолжал: «Там тендер S7. Тебе это по плечу. У тебя опыт».
И я согласилась прийти и посмотреть проект. Пятница, подача в понедельник. Все было сыро, я подумала: «Это нельзя показывать». Но у нас были Саша Терехов, Оксана, графический дизайнер (даже 2), я, куча энтузиазма — и за два дня выходных и часть новой рабочей недели мы оформили новую презентацию. Не верилось, что можно победить, но мы выиграли.
Позже Оксана рассказала: Татьяна Филёва (дочь владельцев, сейчас уже вступившая во владение S7) листала нашу подачу и на последнем слайде — с «девичьей» идеей и платьем в горошек — сказала: «Все, вы выиграли».
Коммерческая компания может себе позволить такие решения. Это был 2012 год.
Катя: Технические советы тогдашнего директора производства были бесценны. Например, она настояла: «Жакеты — без лацканов. Их никогда не сделают аккуратно». И это действительно make sense [важно].
Внедрение униформы стало отдельной историей. Стюардессы сопротивлялись любым нововведениям. Мы полгода встречались с экипажами, объясняли: форму разрабатывал Саша Терехов, дизайнер с именем, форма — это забота о них. Я ездила на тренинги, собирала фидбек, убеждала, что длина юбки выбрана не случайно. Удивительно, насколько сильным может быть сопротивление.
Но все получилось. Мы производили форму для S7 около шести лет — это был большой контракт и серьезный доход. А потом, в 2015 году, в моей жизни появилась Вышка.
Людмила: Как это случилось?
Катя: Преподавание было моей мечтой. В какой-то момент на основной работе все устаканилось: отдел работал без моего участия, появилось свободное время, я дважды в день ходила на йогу — и вдруг поняла: больше нет профессиональных вызовов. Пробовала масс-маркет — были попытки, несколько брендов, но ничего не сложилось.
Форма авиакомпании S7 Концепция: Александр Терехов, Оксана Лаврентьева, Катя Сычева Дизайн: Катя Сычева Руководитель проекта: Катя Сычева Источник: HSE Design
Катя: И вот, еду в машине с подругой. Она говорит: «Ты что-то заскучала. Почему не пойдешь преподавать?» — «Не сыпь соль на рану. Меня никто не зовет». А на следующий день мне звонит Анзор Канкулов — буквально как звонок с небес: «Катя, привет. Я не знаю, чем ты сейчас занимаешься. Лично я занимаюсь фэшн-образованием и предлагаю тебе… стать куратором дизайнеров одежды. В Высшей школе экономики». Я сразу согласилась — даже не узнав условий. Если бы мне в тот момент сказали, что нужно заплатить миллион, я бы заплатила. Потому что это была моя мечта.
Потом выяснилось, что нагрузка небольшая, можно совмещать с работой. Поначалу я ходила только по субботам. Первую программу мы разрабатывали полгода. В 2015 году я начала преподавать — и с тех пор не было ни секунды сомнений, что это мое. Здесь я чувствую себя на своем месте на сто процентов; передаю свой опыт и вижу, как через четыре года он становится инструментом в чужих руках — и это восторг.
Мне важно понять, кто передо мной, как донести материал именно этому студенту. Я не навязываю себя, но знаю, что есть базовые вещи, без которых никак. Набор дизайнерских инструментов конечен — и тем интереснее его освоить.
Иногда мне даже неловко: получаю больше, чем отдаю. Но это обмен не про деньги, а про энергию, понимание, рост.
Людмила: Ты сейчас работаешь только в Вышке?
Катя: Нет, конечно. Я — важная часть команды бренда «Гоша Рубчинский».
Людмила: А тебя не смущает, что ты всегда работаешь на кого-то? Никогда не хотелось свой бренд?
Катя: Я считаю себя идеальным серым кардиналом. Я отношусь к любому проекту как к своему — ВСЕГДА. И я благодарна вселенной и своему окружению за то, что у меня все проекты и все сотрудничества только по большой любви.
Бэкстейдж показа Alena Akhmadullina fw2010 в Москве // Источник: личный архив Кати Сычевой
Читайте другие материалы архива ↓
Об истории российского дизайна одежды, событиях проекта и другие интервью читайте в телеграм-канале проекта Архив российской моды / АРМ по ссылке t.me/rfa_media