Текст говорит сам за себя: Фанфикшен через призму концепции «Смерть Автора»
Согласно утверждениям Ролана Барта, автор произведения «умирает» после завершения работы над ним. Поэтому влиять на последующую жизнь текста он не способен. Наша статья, написанная в формате интервью, позволит вникнуть в тонкости этой концепции и посмотреть на фанфики с новой точки зрения!
Простыми словами, что такое «Смерть Автора»? И при чём тут фанфики?
«Смерть Автора» — это концепция, разработанная французским философом и литературоведом Роланом Бартом. Если говорить коротко, в ней утверждается, что автор произведения не имеет власти над своим текстом, а его биография, личные переживания и намерения не важны для понимания написанного.
Явление фанфикшена очень любопытно рассматривать, опираясь на тексты из книги «Избранные работы: Семиотика. Поэтика» авторства Ролана Барта, чему и посвящён наш сегодняшний разговор.
Зачем придумали эту концепцию? Это была какая-то революция в литературе?
Эта концепция — закономерный результат постмодернистских веяний в искусстве XX века. В тот период автор начал рассматриваться мыслителями не как пророк, наделённый гласом божьим, а как носитель культурного кода, который может бесконечно цитировать, компилировать и подражать.
Если Автор «умер», то кто тогда главный? Читатель? Означает ли это, что моя интерпретация книги или фильма так же важна, как и авторская?
Да, именно так. Автора произведения больше не существует. Он рождается только тогда, когда начинает писать, и умирает, когда этот процесс завершается. И то, он уже не Автор, а Скриптор («пишущий»). О главенствующей роли реципиента культурных сообщений Барт написал так: «…рождение читателя приходится оплачивать смертью Автора».
Именно читательская интерпретация текста — единственно важная в этих отношениях, ведь разговор ведётся как раз с тем, кто читает. Причём беседует с читателем, опять же, не Автор (который Скриптор), а сам язык.
Получается, фикрайтеры — это те, кто первым «убивает» Автора? Ведь они берут созданных им персонажей и миры и делают с ними то, что хотят.
Фанфикшен — это наиболее яркий пример проявления победы читателей над Автором. Однако нельзя сказать, что они кого-то «убивают», ведь к тому моменту, когда читатели знакомятся с оригинальным произведением, его Автор уже метафизически мёртв.
Фикрайтер пользуется своей читательской (иногда зрительской) властью интерпретации, пропускает произведение через себя и в результате выдаёт переработанный продукт, тоже становясь на время Скриптором. Надо заметить, в случае фикрайтеров гораздо проще говорить о цитировании и подражании — тут факты лежат на поверхности, далеко копать не надо: вот знакомые герои, пространства, обыгранные клише и характеры. Но литература также не обходится без отсылок и аллюзий на явления прошлого и настоящего. Общественные настроения, политические устои, экономический уровень, культурная среда — всё это находит отражение в художественных произведениях, что при желании можно назвать цитированием.
Можно ли сказать, что фандомы — это живое доказательство теории «Смерти Автора»?
Если Автор традиционно считался «отцом и хозяином» своего произведения, за которым стояла правда, то теперь в связи с массовым появлением и распространением контента любого рода создатель воспринимается потребителем скорее как «один из», а его произведение превращается в конструктор, который любой может пересобрать, как ему вздумается. Фан-сообщества активно рождают свои собственные теории, фантазируют о событиях, оставшихся «за кадром», они решают, принимать канон или проигнорировать неудачную концовку. Зачастую всё это происходит в открытую, публично — поклонники находят себе единомышленников и оппонентов, вступают в споры, отстаивают свою точку зрения. И здесь уже нет места Автору. Массовый процесс осмысления не остановить. В качестве примера можно привести ту же Джоан Роулинг, которая не раз выражала недоумение по поводу того, что фанаты сводят Гермиону Грейнджер с Драко Малфоем. По её задумке, Малфой — сноб и задира, плохой парень, а никак не романтический герой, которого Грейнджер могла бы простить. Однако это не мешает сторонникам Драмионы сочинять про них всё новые истории и рисовать арты.
Кадры из фильма «Гарри Поттер и узник Азкабана», 2004
Есть ли разница между тем, как «убивает» Автора обычный читатель, который просто додумывает что-то в голове, и фикрайтер, который создаёт на основе этого новое произведение?
Опять же, Автора никто не «убивает», он «умирает» сам — это естественный процесс. Заканчивая работу над текстом, выпуская его в мир, он как бы негласно и, вероятно, не всегда осознанно передаёт читателю права на использование этого текста в личных целях (но не в юридическом, а в духовном смысле).
Обычный читатель просто совершает акт потребления, вступает в отношения с текстом, который «учит говорить на некоем вторичном языке» и пропускает в иной мир. При этом читатель не реконструирует смысл, а производит его, основываясь на своём культурном кругозоре.
Барт писал: «произведение „вечно“ не потому, что оно навязывает различным людям некий единый смысл, а потому, что внушает различные смыслы некоему единому человеку, который всегда, в самые различные эпохи, говорит на одном и том же символическом языке: произведение предлагает, человек располагает».
Фикрайтер тоже сначала выступает читателем/производителем собственных смыслов, однако после этого он принимает на себя роль Скриптора. Вторичный текст возникает в процессе того, как Скриптор «дробит» и «деформирует» первичный, дополняя или искажая заложенный в нём смысл.
А что делать с каноном? Если Автор «умер», значит ли это, что канона не существует, и любая AU (альтернативная вселенная) имеет право на жизнь?
Данная концепция предполагает развенчание единственно верной трактовки определённого текста. То есть возможность появления разнообразных AU-историй лишь доказывает природную множественность и многогранность написанного. В рамках теории Барта не ставятся вопросы по типу «что хотел сказать автор» или «какова идея произведения», так как они ограничивают, «стопорят» текст. Канон идёт в крепкой связке с фигурой Автора и его непререкаемым авторитетом. В случае, когда авторская значимость подвергается сомнению, канон также оказывается в слабой позиции, теряя свою мощь и стойкость.
Как быть, когда автор оригинала продолжает давать комментарии о мире своего произведения уже после публикации книги? Это попытка «воскреснуть» и отстоять своё видение?
Выходит, что так, да. Но, как упоминалось уже в вопросе о фандомах, такие попытки не всегда результативны. Как говорится, каждый остаётся при своём мнении. Автору высказываться никто не может запретить, а вот воспринимать его слова или нет, в итоге всё равно решает читатель. Теоретически автор в силах навязать свою точку зрения, убедить других в своей правоте, но только в случае, когда те сами готовы поддаться и поменять позицию. Хотя стоит заметить, полностью идентичного видения в принципе невозможно добиться, потому что внутренний мир у каждого свой, мозг и психика — уникальны, а это играет решающую роль при обработке поступающей информации.
Считается ли неуважением к автору, если фикрайтер в своём фанфике полностью меняет характер персонажа или сводит вместе героев, которые в каноне враждуют?
Тут всё довольно неоднозначно. Если судить по тезисам Барта, то, конечно, о неуважении упомянутые факты не свидетельствуют, так как вообще к Автору не относятся. Но в реальности реакции писателей на такие вещи сугубо индивидуальны. Вот, например, вспомним Артура Конан Дойла и его знаменитого Шерлока Холмса. Однажды американский драматург Уильям Джиллетт обратился к писателю с просьбой адаптировать истории о Шерлоке Холмсе для театральной постановки и попросил разрешения на изменения в сюжете, включая возможность женить Холмса. Уставший от своего персонажа к тому времени Конан Дойл ответил телеграммой: «Вы можете женить его, или убить, или делать с ним всё, что захотите».
Когда я читаю фанфик, я ведь тоже становлюсь своего рода интерпретатором. Получается, происходит «двойная смерть Автора» — сначала оригинального, а потом и автора фанфика?
Да, и автор первоисточника, и автор фанфика в момент написания становятся Скрипторами, выполняют свою функцию и бесследно исчезают после сочинения заключительного предложения. Это действительно становится любопытным, если представить, что человек пишет текст, находясь в конкретной версии себя, к которой он никогда не сможет вернуться в дальнейшем. У него не получится написать идентичное произведение спустя время — в другой момент это уже будет другой человек: с новым опытом, знаниями, эмоциональным настроем — и произведение при таком раскладе будет выглядеть иначе. Любому тексту, любой истории отведено своё время.
Почему чтение фанфиков часто приносит даже больше удовольствия, чем оригинальное произведение? Это связано с тем, что фикрайтеры лучше понимают желания аудитории?
Во-первых, встречаясь с фанфиком, читатель в большинстве случаев оказывается заочно знаком с обстоятельствами, в которых будет разворачиваться история. Устоявшаяся любовь к героям провоцирует желание прочитать найденную работу, поэтому читатель начинает испытывать удовольствие заранее, имея определённые ожидания.
Во-вторых, фикрайтеры чаще пишут то, что хотели бы прочитать сами. Они скорее отражают своё видение, чем следуют за желаниями аудитории. Иногда эти направления совпадают. Конечно, какие-то тренды фандома могут влиять на творчество — существуют челленджи, конкурсы и прочие инициативы, принимая участие в которых, люди выдают что-то несвойственное себе, экспериментируют, пишут по заявкам, но это частные истории, актуальные не для всех.
Как фанфики влияют на восприятие оригинального произведения? Может ли удачный фанфик «заменить» в сознании читателя оригинальный сюжет или образ персонажа?
Теоретически, с точки зрения семиотики (науки о знаках и знаковых системах), удачный фанфик может занять доминирующее положение в сознании читателя благодаря механизму мифологической деформации и трансформации смысла. По отношению к первоисточнику фанфик — это миф, а суть мифа заключается в деформации реальности. Он превращает смысл в новую форму. Таким образом, фанфик не уничтожает оригинальный смысл, но обедняет его, отодвигает на второй план, распоряжаясь им по своему усмотрению.
Здесь можно вспомнить также о механизмах работы человеческой памяти. Некоторые из наших воспоминаний со временем искажаются — какие-то факты пропадают, вместо них появляются новые. Мозгу свойственно заполнять пробелы в памяти, додумывая детали, чтобы создать целостную и правдоподобную картину прошлого. К тому же, эмоции играют огромную роль в том, как мы запоминаем события.
Если фанфик вызовет у читателя сильный эмоциональный отклик и заставит поверить в описанные в нём события, новые/видоизменённые образы частично могут заметить воспоминания о каноне.
Есть ли у «Смерти Автора» негативные стороны? Может ли она привести к полному искажению первоначального смысла и идей, заложенных в произведении?
Ну, учитывая, что «Смерть Автора» отрицает единственно верные трактовки и смыслы, возможность искажений здесь принимается как должное и не считается проблемой. Этот факт может вызывать споры, становиться причиной несогласия с теорией и даже её отвержения, однако «негативной» стороной это вряд ли стоит называть.
Некоторые фанфики становятся настолько популярными, что их издают как самостоятельные книги (например, «Пятьдесят оттенков серого»). Что происходит в этот момент?
В этот момент произведение обрывает каналы связи с первоисточником, выходит за пределы метатекста оригинала. Текст фанфика в таком случае безусловно меняется, просеивается через сито цензуры, авторских прав и в каком-то смысле теряет свой шарм. Однако об этом может судить только тот, кто знаком со всеми версиями работы — то есть человек в некотором роде предвзятый.
В рамках концепции Барта при смене статуса истории для Автора ничего не меняется, так как «родословная» текста не играет в ней никакой роли. Фанфик то или книга — принцип один и тот же.