Разбирая старые семейные архивы, я наткнулась на набор масляной краски моего деда. На коробке была надпись «Земля зеленая». Сразу пришли воспоминания о том как в детстве дед разрешил мне открыть деревянный ящик с маленькими разноцветными и странно пахнущими металлическими тюбиками. Дело было в старом дачном доме, на большой веранде, сплошь состоящей из маленьких стеклышек в деревянной оправе. Тогда я смогла нарисовать что-то зеленое, отдаленно напоминающее куст… картинка не сохранилась, но запах этой краски навсегда со мной.

Позднее я нашла фотопленку, которая была отснята дедом, но не напечатана. Удалось ее отсканировать — на ней кадры далекой дачной жизни, снятые до моего рождения. И я поняла, что передо мной практически живописные полотна, те места, которые я не видела, но которые мне как будто хорошо знакомы.

(из воспоминаний художницы)

Original size 3928x1772

Входной текст

Эта выставка — результат исследования и художественного эксперимента. Путь к ней начался со старой коробки с тюбиками краски «Земля зелёная», которая досталась художнице от деда. В красках соединились память о прошлом семьи и память о древнем прошлом минералов. Эти особые, «земляные» краски удивительным образом собирают в себе геологические периоды, ритмы эволюции и историю человеческих судеб. Через них и прокладывает свой исследовательский и художественный путь художница.

Фото Руслана Хафизова

Фото Бориса Хигрина

После гибели деревьев органику в них при особых условиях замещают минералы. Так деревья каменеют. На это уходят десятки миллионов лет. В результате получаются минеральные соединения, например, глауконит и волконскоит, относящиеся к группе «Земля зелёная». Из них и изготовлены дедовские краски. Правда, «земляные» краски исчезают, так как их постепенно заменяют более удобными в работе синтетическими.

С помощью этих исчезающих «земляных» красок художница, опираясь на семейный фотоархив, изображает в живописи знакомые многим сцены прежней деревенской или дачной жизни. Предки запечатлены в них рядом со своими избами и изгородями среди елей и сосен. Избами, которые ныне остались в прошлом, осев в землю, и сохранились в образах. Специфическая палитра и поверхность этих картин обусловлены природой красок — здесь о себе заявляет древнее прошлое.

Фото Любови Калашниковой

В своих работах и исследовании художница прослеживает путь древесной материальности сквозь миллионы лет: от органической жизни через геологические слои и производственные цепочки к художественной жизни. От времен, когда еще не было человека, до образов его среды и жизни. В проекте художницы древесное предстает посредником искусства и семейной истории, исконной материальностью нематериальных визуальных образов. Оно сопровождает и жизнь, и ее представление.

_{Так геологическая память земли дважды встречается с памятью о предках: сначала в старой дедовской коробке с красками, а затем на холсте.}

Фото Любови Калашниковой

Художница о своей живописи

От бабушек и дедушек мне досталось несколько чемоданов старых фотографий. На них запечатлены мои предки, жившие в деревнях.

Чем больше я их просматривала, тем яснее становилось, что древесные поверхности с их специфической фактурой раньше были естественной средой жизни и восприятия — стены изб, некрашенные брева срубов, изгороди, деревья. В представленной здесь живописи древнее, дочеловеческое прошлое этой среды возвращается в виде «земляных» красок, чтобы дать ей слово.

Одновременно стало заметно, что на снимках повторяются одни и те же сцены. Жители у своих изб, на завалинке, у забора своего участка и среди деревьев. Для многих эти сцены легко узнаваемы благодаря семейным фотоархивам, воспоминаниям и кинообразам. Здесь личные образы незаметно переходят в коллективные. Значит, эти образы имели и имеют социальное и культурное значение. Они не только что-то отражают, но и что-то или кого-то производят. Нас, нынешних? Картину нашего прошлого? Ради какого будущего?

Осмысляя это переплетение, я запечатлела в своей живописи именно такие коллективные образы — не прописывая детально лица, чтобы вы могли узнать в них своих предков и свое прошлое.

Фото Любови Калашниковой

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

Фото Руслана Хафизова

Художественный эксперимент

Частью художественного исследования было практическое изучение и освоение «земляных» красок как медиума живописи. Его результат — полотна в двух залах выставки. Присмотритесь к ним. Сначала взгляд как будто «протыкает» поверхность холста и проваливается по ту сторону — в мир, созданный картиной: избы, деревья, предки. Но давайте остановимся и удержим взгляд на самой поверхности. Отделим ее от того образа, который сразу возник при встрече с ней. Что мы увидим?

На холсте — «земляные» краски, неорганическая материальность окаменелых деревьев. Она ощутимо заявляет о себе, и эта проявленность подталкивает поразмышлять над медиумом. Поверхность холста похожа на барельеф, сложенный из множества объемных мазков. Этот ландшафт будто скрывает в себе геологические неровности, которые заботливо приняли в себя упавшие древние деревья.

Эти краски — странные, чувственные. Они помнят о своем происхождении и ведут себя на холсте иначе, чем синтетические. Когда пишешь «землёй», испытываешь больше скульптурное ощущение, что растягиваешь массу на поверхности.

Фото Любови Калашниковой

Окаменелые деревья превращаются здесь в художественные поверхности, которые мы созерцаем. Искусство оказывается одной из финальных точек длительного пути древних деревьев.

А дальше — нематериальность образов, которые «лучатся близ поверхности […], никогда не обрывая свой невидимый швартов» (М. Мерло-Понти). Они невозможны без материального субстрата — картины, — но не сводятся к ней. Образы возникают между нами и произведением. То древесное, которое уже никогда не должно было плодоносить, благодаря подземной минерализации и промышленности, попав на холст, начинает порождать образы, события эстетического опыта.

_{Минерал обращается в дух.}

Как сказал бы Жорж Диди-Юберман, под покровом образов древние деревья становятся тем, что тайно смотрит на нас из непроглядной глубины времени.

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

О художественном исследовании

Выставка «Земля зелёная» — это художественное исследование на стыке минералогии, практической истории и deep media. В нем были задействованы архивы советской науки и промышленности, интервью с учеными и работниками сохранившегося производства «земляных» красок, а также личные фотоархивы.

Исследование, начатое мной в 2022 году, сосредоточено на многообразной материальности древесного — органической, минеральной, промышленной и художественной. По мере движения по этой цепочке меняются отношения и процессы, в которые вовлечены древние деревья, а также их физическое состояние.

Original size 2895x1932

Фото Руслана Хафизова

Центральное место в исследовании занимает волконскоит. В интернете мало научной информации о нем. Я работала с дальними фондами хранения Ленинки, так как основные научные публикации об этом минерале относятся к 1920-м годам. Чтобы собрать по крупицам знание, надо было проверить все вторичные отсылки из изданий смежных отраслей. Зачастую приходилось прибегать к помощи сотрудниц, чтобы искать вручную — в цифровом каталоге этих изданий не было. Некоторые ключевые журналы в государственных библиотеках были уже списаны, их я искала на онлайн-барахолках. Два из них представлены на выставке. Там же нашлись и образцы минералов — часто их коллекции вместе с научной литературой распродают наследники советских геологов.

Фото Бориса Хигрина

Фото Бориса Хигрина, Любови Калашниковой

Междисциплинарный характер публикаций затруднял поиск информации. Надо было создать общую картину, но ее фрагменты были разбросаны по разным научным областям. Например, выяснилось, что разработкой краски из волконскоита занимались геолог Л. В. Пустовалов и профессор технологии, зав. лабораторией и производством ВХУТЕМАСа Н. В. Туркин. Информации об этом не было ни в одном профессиональном издании для художников — она нашлась в журнале «Минеральное сырье и его переработка» за 1928 год.

Важные сведения удалось почерпнуть из переписки с минералогами, в частности о современном состоянии изучения волконскоита и подтверждении гипотезы о его древесном происхождении.

Original size 4032x3024

Фото Любови Калашниковой

Другой частью исследования стали поездки в Подольск на фабрику, производящую краски из волконскоита по старым советским технологиям. Из разговоров с работницами мне удалось узнать фамилию ведущего технолога по «земляным» краскам — В. Н. Голубов — и уже потом найти в библиотеке его публикации. Поскольку он работал в 1980–90-е годы, выпущены они были очень маленькими тиражами, практически самиздатом, но там кладезь информации. Эти публикации, а также рекомендации Ф. И. Рерберга по технологии живописи «земляными» красками (1932) во многом повлияли на то как именно я наношу их на холст. Живопись этими красками оказалась своего рода экспериментом, в котором в ход пошли все полученные знания. Это было изучение материальной способности древних деревьев воздействовать на зрителя через пигменты.

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

В исследование также вошли полевые экспедиции в деревню Куклы Брянской области, где жили предки. Здесь я на протяжении двух сезонов наблюдала за этапами возвращения деревьев и остатков избы в землю и фотографически документировала их. Подобно тому, как художники изучают анатомию человека, я изучала анатомию и динамику этого процесса. Как живописцу это помогло мне понять многие визуальные нюансы а главное, эмоциональный строй будущих картин и то, как возвращение дерева в землю связано с моими предками.

_{Моя выставка — это полученные знания и практические результаты этого исследования.}

Фото Руслана Хафизова

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

От древних деревьев до красок

Субстанция «земляных» красок уходит корнями в далекое прошлое, когда планета выглядела совсем иначе. Они «земляные», поскольку создаются из минералов, извлекаемых из земли. Эти минералы — окаменевшие деревья.

Когда древние деревья погибали и попадали под землю, то могли оказаться в условиях ограниченного доступа кислорода. Тогда они выключались из эволюции, цепочек питания и присущего им вегетативного времени. Изолировались от жизни. Их захватывали геологические процессы с присущими им темпоральными ритмами. После десятилетий органической жизни наступали миллионы лет минерализации. Минеральные соединения, растворенные в воде, постепенно замещали все органическое вещество, но микроскопическая клеточная структура сохранялась. Так деревья окаменевали и становились минералами.

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

Дерево. Лигнит. Волконскоит. Глауконит. Фото Любови Калашниковой

Из глубин земли эти ископаемые извлекает человек, включая их в экстрактивистские и промышленные процессы. Среди прочих добывают такие минералы как волконскоит, глауконит и лигнит. У них разное происхождение, свидетельствующее о древнем прошлом современных территорий: речные бассейны, морское дно, торфяные болота. Месторождения этих минералов есть в России, например, хромит на Урале, лигнит в Псковской и Свердловской областях, хотьковская коричневая земля в Подмосковье, глауконит в Ростовской области.

Из этих минералов изготовляют пигменты для «земляных» красок. После добавления связующих веществ получаются зеленые и коричневые краски, которые и обусловили палитру выставки.

Фото Руслана Хафизова

Nature Print

Природа любит скрываться. Но иногда мы все же доверяем ей и даем слово, а сами отходим в сторону. Таков смысл техник, делегирующих изображение природы тем или иным устройствам. Одна из самых старых — натурная печать. Она была известна уже в XV веке — ее использовал Леонардо да Винчи, запечатлев лист шалфея.

Это техника снятия отпечатков с природных объектов, прежде всего растений и их частей. Вмешательство человека при этом минимально, что позволяет запечатлеть саму природу без ее искажений и интерпретаций (в XIX веке это назовут объективностью). При этом артефакты процесса производства изображений иногда даже приветствовались как знаки невмешательства (на работах перед вами такой артефакт — сок хвойных). Листы с отпечатками использовались в ботанических книгах и каталогах, а также в исследованиях ботаников.

Original size 4000x2670

Фото Бориса Хигрина

Одним из последствий Великих географических открытий и колонизации Нового света стало открытие огромного количества новых биологических видов. Поэтому натурная печать приобрела большое значение. Она позволяла задокументировать растение и доставить его в Европу для изучения и хранения в научных коллекциях. Особым достоинством натурной печати была возможность посылать листы по почте, не рискуя повредить изображение.

Здесь представлена натурная печать хвойных. Своей объективностью она дополняет живописные изображения этих деревьев, созданные опытом и воображением. Но и там, и там природа заявляет о своем присутствии через материальность — в оттиск ветвей или мазках «земляной» краски.

Original size 2616x1746

Фото Руслана Хафизова

История волконскоита

Волконскоит — зеленый глиноподобный минерал, относящийся к пигментной группе «земля зелёная». Встречается только в в одном месте на планете — в Предуралье. Волконскоит открывали дважды и дважды он становился художественным медиумом.

Из этого минерала с древности изготовляли зеленую краску для иконописи. Ее используют уже в XI веке в иконах Софийского собора в Великом Новгороде. Привозили эту краску, ценившуюся как золото, и в Европу — ею писали в эпоху Возрождения. Впоследствии, по-видимому, о минерале и краске забыли. Появились другие зеленые «земляные» краски.

Фото Любови Калашниковой

Возвращение произошло в XIX веке, когда волконскоит стал частью современного научно-промышленного мира. Его заново открыли в июле 1830 году на юго-западе Пермской губернии, но поначалу приняли за медную руду. 2 октября 1830 года петербургская промышленная газета «Северный муравей» опубликовала заметку о «новом ископаемом зелёно-травяного цвета». В том же месяце он был назван волконскоитом в честь министра князя П. М. Волконского, а вышедший в ноябре номер «Горного журнала» закрепил это название. За несколько лет информация о волконскоите попала в европейские и отечественные справочники, периодические издания и учебники.

Минерал начали серьезно изучать в начале XX века. Тогда В. Крыжановским была выдвинута гипотеза о его биохимическом происхождении из древней флоры. Своего подтверждения она ждала почти сто лет.

Всплеск интереса к волконскоиту произошел в в 1920-х годах, что было связано с развитием новой парадигмы в геологии и потребностями советского искусства. Центральную роль сыграл Я. М. Самойлов, ученик и соратник В. И. Вернадского, биогеохимическую теорию которого он развивал. В своей докторской диссертации (1906) он первым исследовал участие организмов в образовании минералов и горных пород. В 1926 году Самойлов привез в Москву порядка десяти тонн волконскоита, сделав его полноценным предметом изучения геологии и промышленности. Исследования Самойлова продолжил его ученик, Л. В. Пустовалов, написавший первую книгу о волконскоите (1928).

Фото Любови Калашниковой

Именно Пустовалов пришел к идее производить из этого минерала краску. В 1927 году он изготовил зеленую художественную краску «зеленая земля — минерал волконскоит». Разработка велась под руководством профессора ВХУТЕМАСа Н. В. Туркина. Краска оказалась чище и глубже популярного аналога, Веронской земли. Так волконскоит во второй раз в своей истории стал художественным медиумом.

В то послевоенное время в стране не хватало зелёной «земляной» краски. Поэтому в 1935 году в Ленинграде запустили производство краски из волконскоита, который начали добывать в промышленных масштабах. Уже несколько десятилетий добыча, насколько известно, не ведется.

С 1930-х и вплоть до 2000-х годов волконскоит практически не фигурировал в научных публикациях. Гипотезу о его растительном происхождении была доказана лишь на рубеже веков — это сделала ученая Юлия Станиславовна Симакова в диссертации «Минералогия и генезис волконскоита» (2000), защищенной в Институте геологии Коми НЦ УрО РАН в Сыктывкаре.

Она дает такое описание процесса возникновения волконскоита: «Хромовые растворы, взаимодействуя с ископаемой древесиной в проницаемых для подземных вод пластах песчаников и конгломератов образовали в конкретных условиях Приуралья совершенно специфический для земного шара минерал — волконскоит». Предположительно реки времен Пермского периода приносили древесину с гор. Их воды, обогащенные солями хрома из горных пород, впитывались в органический материал, и органика постепенно минерализировалась.

Original size 4500x3000

Фото Любови Калашниковой

Необычна форма залегания волконскоита. Он образует цилиндрические пустоты диаметром до двадцати сантиметров и длиной до семнадцати метров. Стенки изнутри выстланы кальцитовыми корками — по сути, геохимический негатив древних деревьев. Запасы месторождений волконскоита — порядка нескольких сотен тонн.

Сегодня краска на основе волконскоита не в списке самых востребованных в художественной палитре, ее заменили более удобные синтетические.

Открытие выставки