Взаимодействие современного искусства с пространством классического музея
Визуальное исследование посвящено поиску диалога между современным искусством и классическими музеем, культурой, а также диалогу с культурой принимающей страны в рамках биеннале «Манифеста 10», проходившей в России в 2014 году.
«Манифеста» в России
Для проведения этой выставки был выбран Санкт-Петербург как самый западно-европейский по ауре город России. Главная «сцена» выставки — Эрмитаж. Также в программе биеннале обозначена параллельная программа, которая заняла другие арт-площадки города, публичная программа, киносеансы. Куратором «Манифесты 10» выступил Каспер Кёниг с намерением создавать биеннале интуитивно, а не концептуально. Интуитивная концепция Кёнига предполагает контрцикличность выставки, где нет ни темы, ни линейного, ни хронологического порядка. В выставке наблюдается поэтическая связь между искусством и пространством, с рифмами между работами художников.
Куратор десятой биеннале Каспер Кёниг
Кёниг пусть и не ставил задачу создать кураторское высказывание, но при этом общение Кёнига с художниками привело к ясному результату. Мизиано отмечает, что Кёниг заразителен идеей, и это является успехом его выставки «без высказывания». Но арт-обозреватели, художники отмечали отсутствие политической позиции Кёнига по поводу Крымского кризиса, что стало в дальнейшем послужило всплеску критики в сторону куратора.
«Эта выставка пронзительно актуальна именно потому, что у нас у всех есть невероятная усталость от ходульных политических и тематических выставок. В них уже невозможно верить, они все чудовищно конъюнктурны, мейнстримны» — говорит Виктор Мизиано в интервью Анне Быковой.
Кёниг сделал выставку без сюжета и линии нарратива, но с рифмами. При этом была выполнена главная кураторская задача — возможность и наличие диалога с пространством конвенционального музея, сохранившего свою имперскую неоспоримость институциональных правил.
В 2014 году Россия аннексировала Крым, поэтому политическая обстановка между Европой и Россией стала более конфликтной. Политическое состояние повлияло на организацию выставки, но в итоге не помешало её проведению. Главный посыл и сверхзадача «Манифесты» 2014 года — объединение посредством культурного диалога. Объединение не только конвенционального музея и современного искусства, но Европы и Востока. «Спорная территория» — так называет директор Манифесты Хедвиг Фейен принимающую страну. Но верным будет сказать, что и классический музей, такой как Эрмитаж, отчасти является тоже спорной территорией, куда невозможно прийти с иным искусством, иным эстетическим высказыванием.
«Структурные различия между „Манифестой“ и „Эрмитажем“ очень велики: с одной стороны, западноевропейская институция, которая делает акцент на гибкости и коммуникации, а с другой — классический русский аппарат с огромным штатом и сложным устройством, не всегда понятным постороннему» — Каспер Кёниг
«Манифеста» стала внедряться не только в пространство музейного «сакрального» и историю музея, но и в жизнь Санкт-Петербурга: автомобиль Жорди Коломера, разъезжающий по улицам города с огромными буквами на крыше «ЧТО ДЕЛАТЬ?»; или акция с дополнительным выстрелом с Петропавловской крепости в час дня, знаменующий восточноевропейский полдень, организованная Павлом Браилом.
Объект исследования
В исследовании будет рассмотрен диалог современного искусства и Эрмитажа: интервенция современного искусства в классический музей, будет рассмотрен принцип действия современного искусства на сцене Эрмитажа. В основном исследование рассматривает экспозицию Зимнего дворца и Нового Эрмитажа. Отдельно будет рассмотрена публичная программа «Манифесты 10» как пример взаимодействия искусства и общества без музея как посредника, как государственной структуры: участники биеннале выходят за рамки взаимодействия с музейной политикой и начинают взаимодействовать с городской политикой, тем самым сокращая дистанцию со зрителем.
Цель исследования
Обозначить принципы взаимодействия художников с пространством Эрмитажа, с пространством города и со зрителем.
Так как пространство Главного штаба по сути должно являться пространством современного музея, то основная часть исследования уделена анализу произведений, расположенных в Зимнем Дворце и Новом Эрмитаже. В этом разделе будут рассмотрены формальные и смысловые принципы взаимодействия произведений современных художников с пространствами Эрмитажа: Новый Эрмитаж, Зимний дворец. Также будут рассмотрены работы, посвященные взаимодействию с историей Эрмитажа, с городом и другими культурными институциями.
Луиза Буржуа. Этюд с натуры / 1984-1994 Джованни Баттиста Пиранези (мастерская). Ваза, Конец XVIII века
Сочетание «Этюда с натуры» Буржуа и работ Джованни Баттиста Пиранези Каспер Кёниг увидел, когда только проектировал заявку на курирование биеннале. Рифма форм Буржуа и Джованни Батиста является инспирацией к дальнейшему методу организации работы художников на биеннале. И метод этот можно назвать интуитивно-поэтическим?
Зал No 306. Будуар, личные покои императора / Катарина Фрич. Дама с собачкой, 2004
Стиль зала называют как «второе рококо». Ракушки в зале рококо — каламбур форм, буквальное взаимодействие. Но что нам напоминает скульптура Фрич? Это увеличенная сувенирная фигурка, будто привезенная с моря с одной стороны, но с другой стороны в «Даме с собачкой» мы видим аллюзию на вычурную придворную жизнь Петербурга XVIII–XIX веков.
Новый Эрмитаж. Аполлонов зал / Герхард Рихтер. Эма. Обнаженная на лестнице, 1966
Картина размещена в нише под портиком Аполлонова зала. Эма, помещенная в контекст Эрмитажа, напоминает уже далеко не об «Обнаженной, спускающейся по лестнице» Марселя Дюшана. Эма Рихтера становится прообразом Венеры.
Новый Эрмитаж. Зал Геракла / Лара Фаваретто. Без названия. Инсталляция, 2014
Бетонные блоки помещены в зал древнеримского искусства. Скульптуры зала — римская телесность, а также академический канон изображения человека. Идеальные пропорции, запечатленные в мраморе. Бетон антагонист мрамору, а блок — супрематический идеал, геометрическое тело.
Лара Фаваретто. Без названия. Инсталляция, 2014 Новый Эрмитаж / Ханс-Питер Фельдман. Венера Медицейская, 2014 Главный штаб
Иное взаимодействие с античностью мы можем увидеть в скульптуре Ханса-Петера Фельдмана в Главном штабе.
Фотопортрет Веры Милютиной / Ясумаса Моримура. Атопортрет для проекта Эрмитаж. 1941-2014. 2014
Японский художник совершает внедрение не только в пространство и историю музея, но и в персону, работающую в музее, в невидимую жизнь музея. Героями проекта японского художника стали художники Вера Милютина и Василий Кучумов, запечатлевшие жизнь Эрмитажа во время Великой Отечественной войны.
Новый Эрмитаж. Парадная лестница / Сьюзен Филлипс. Круговорот реки (Нева). Аудиоинсталляция, 2014
Наводнение Невы для Петербурга является меметичным явлением, метафорическим. Об этом нам напоминают таблички с отметками уровня воды на улицах города, а также произведения литературы, например «Медный всадник» Пушкина. Художница размышляет о наводнении в Петербурге в метафоре конкретно исторической: она представляет роль реки в контексте Октябрьской революции 1917 года. «Заграждения пали, пролетариат хлынул внутрь».
«Когда помещение по-настоящему впечатляло меня и казалось совершенно необходимым для выставки, я искал художника, который сможет не просто занять его, а трансформировать, подчеркнув тем самым его собственные достоинства» — Каспер Кёниг
Новый Эрмитаж. Главный фасад. Портик с атлантами. Архитектор Лео фон Кленце, скульптор Александр Теребенёв. 1844-1849
Внедрение современного искусства в академический музей требует от него открытия того, что обычно закрыто и наоборот. В каком-то смысле это нарушение сокровенной тишины музея, постановка вопр «насколько музей сокровенен?». После реализации звуковой инсталляции Сьюзен Филлипс зрителям стал доступен знаменитый вход в Новый Эрмитаж с гранитными атлантами, который предназначен только для почетных гостей. Звучащая в Новом Эрмитаже пьеса основана на описании образа Анны Ливии Плюрабель из «Поминок по Финнегану» Джойса. Образ этой героини Джойс в одной из глав описывает как множество переплетенных рек, одной из которых является Нева. Иинсталляция охватывает не только внутреннее пространство музея: на балконе портика с атлантами установлены два громкоговориля.
Двенадцатиколонный зал Эрмитажа / Карла Блэк. Узнаваемая оборона. Скульптура, 2014
Интерьер: гранитные колонны, мозаичный пол, декорированные росписью стены. Для создания проекта Карлы Блэк в Двенадцатиколонном зале были убраны перегородки, находившиеся там более пятидесяти лет, и не пропускавшие в зал солнечный свет. Это ещё один пример диалога академической институции и современного художника, буквальное «разрушение» устоявшегося тихого порядка.
Зал Зимнего дворца / Тацу Ниси. Я хочу только, чтобы вы меня любили. Тотальная инсталляция, (снаружи) 2014
В работе Тацу Ниси можно увидеть не один контраст. Мы видим работу, построенную в контрасте с пространством музея, формальный контраст «бедно- го» и «богатого» — не единственный. Здесь есть контраст времени, о котором зритель узнает больше, когда попадает внутрь инсталляции. Работа Табу Ниси содержит в себе контраст личного и публичного. Благодаря этой инсталляции, зритель, попав в нее, может почувствовать себя в музее как дома.
Зал Зимнего дворца / Тацу Ниси. Я хочу только, чтобы вы меня любили. Тотальная инсталляция, (внутри) 2014
Главный штаб Томас Хиршхорн. Срез. Инсталляция. 2014
Посредством разрушения личное стало публичным, так мы можешь срифмовать инсталляцию Тацу Ниси из Зимнего дворца с инсталляцией Томаса Хиршхорна в Главном штабе. Инсталляция Томаса Хиршхорна — срез буквальный, а также срез метафорический. Художник представляет зрителю воплощенную метафору исторического среза. Художник изобразил типичные петербургские интерьеры, где висят подлинные работы Малевича, Филонова, Розановой.
Томас Хиршхорн. Срез. Инсталляция, 2014 / Иван Плющ. Процесс прохождения, 2014 Главный штаб. Параллельная программа, Первый кадетский корпус
Также заметим как перекликается инсталляция Хиршхорна с инсталляцией Ивана Плюща из параллельной программы.
Зимний дворец / Анри Матисс. Танец, 1910 год
Раньше зал Матисса находился не в Главном штабе, а в Зимнем дворце. Каспер Кёниг убрал «Танец» Матисса, а на место него разместил картины Марден Дюма, Николь Айзенман и Марии Лассниг, осмысляющие гендер, телесность, тему сексуальной ориентации, табуированную в России. Перед зрителем вызов: вместо обнаженных девушек, андрогинных на вид, которые танцуют в хороводе, линия рук которых образует сердце, мы обнаруживает работы, где оспариваются идеалы европейского модернизма, работы художниц содержат вопрос о существовании гармонии телесности.
Зимний дворец / Марлен Дюма. Серия «Великие люди», 2014
Графическая серия Марлен Дюма посвящена великим людям-гомосексуалистам всех стран и национальностей. Художница изобразила и Чайковского, и Эйзенштейна, и даже журналиста Антона Красовского.
Зимний дворец / Марлен Дюма. Серия «Великие люди», 2014 Экспозиция
Зимний дворец / Мария Лассниг. Адам и Ева, 2001
Зимний дворец / Николь Айзенман. Это так, 2014
Зимний дворец / Николь Айзенман. Экспозиция картин в бывшем зале Матисса
Главный штаб / Владислав Мамышев-Монро. Трагическая любовь, 1993 год
Мы можем увидеть, что «Трагическая любовь» продолжает принцип Манифесты о необходимости свободного высказывания всех людей. Мамышев-Монро был квир-персоной. Его работы посвящены с одной стороны перевоплощению в другого (как и работы Ясумаса Моримура, представленные в Зимнем дворце), а с другой стороны — размышлению о гендерной идентичности и сексуальной ориентации, как работы Марлен Дюма.
Главный штаб / Клара Лиден. Без названия, инсталляция, 2013
Основа инсталляции — видеоработа, где художница взаимодействует с балетной труппой Мариинского театра. Таким образом расширяется ареал взаимодействия художника с классической культурой России, главным «ареалом обитания» которой является Санкт-Петербург. Клара Лиден создает контрастные тематике классического балета сидения и подставку для экрана, сделанные из материалов, которые она нашла в городе — вокруг культурных институций «выского штиля».
«Инсталляция, привязанная к месту, должна в первую очередь исследовать различия и напряжения между частной и публичной сферами, между тем, что происходит на сцене и за кулисами» — Клара Лиден.
Главный штаб / Эрик ван Лисхаут. В подвале (рабочее название), инсталляция, 2014
Эрик ван Лисхаут представил работу, основанную на взаимодействии с эрмитажными котами. Эрмитажный кот — особенный статус, музейный феномен, возможный к рассмотрению художественным методом. Инсталляция в главном штабе представляла собой тунель, своды которого напоминают подвал Эрмитажа, где обитают коты. Внутри тоннеля неоднозначное послание, отчасти политическое.
Двор Эрмитажа / Франсис Алис. Лада «Копейка». Проект 2014 года
Проект Бельгийского художника посвящен воспоминанию о неудачном путешествии на советском автомобиле в Советский союз художника с его братом. Но к сожалению «копейка» сломалась, путешествие, посвященное познание другой страны, не удалось. В пространстве мы наблюдаем контраст форм: архитектуры Эрмитажа и советской копейки.
Главный штаб / Елена Ковылина. Равенство, 2014 Видеозапись третьего перформанса в Санкт-Петербурге По заказу «Манифесты 10»
Высказывание Елены Ковылиной о социальном (не)равенстве, свободе и демократии. Пожалуй, что для этого перформанса нет лучше места, чем главная площадь города, где люди собираются не только для праздника, но и для протеста.
В городе / Жорди Коломер. NOFUTURE, Санкт-Петербург, 2014
Работа Жорди Коломера относится к разделу биеннале «В городе». «NOFUTURE» можно отнести и к общественной программе. На видеодокументации мы видим как автомобиль, проезжает по городу с огромным вопросом «Что делать?», а также с огромной фразой «NO? FUTURE!». Также мы видим реакцию прохожих, зрителей, которые были совсем не подготовлены увидеть эту работу.
Политическое высказывание, ставшее невозможным в границах государственного музея и не занявшее главной роли в концепции Кёнига, стало основным конструктом художественной мысли в общественной программе «Манифесты».
В программу «Манифесты» входит общественная программа, состоящая из перформансов, акций и «иной» выставки-ивента («Квартирное искусство как домашнее сопротивление»). Цель общественной программы, куратором которой стала Иоанна Варша, сделать непубличное публичным. В первую очередь общественная программа хочет «опубликовать» разговоры о политическом, которые в России часто вынуждены исчезнуть из публичного поля, ведь находят своё место на кухне коммунальной квартиры. Общественная программа является рефлексией на политическое. Художники общественной программы родились в бывшем СССР, поэтому они осмысляли постсоветское пространство, а также текущую в 2014 году геополитическую ситуацию, критически и чутко осмысляли Россию.
Куратор публичной программы Иоанна Варша
В этом разделе будут рассмотрены перформансы, акции и другие события, прошедшие с июня по октябрь 2014 года на улицах и площадях Санкт-Петербурга, а также в одной квартире. Отправная точка общественной программы — Витебский вокзал, ставший первым вокзалом, с которого можно было отправиться в Европу. Место железнодорожных путей сообщения превращается в место путей к сообщениям политическим, которые требуют не прекращаемого мирного, конструктивного диалога. Общественная программа по сравнению с основной программой становится не просто открытым диалогом, но и диалогом без посредника, без музея между зрителем и искусством (за исключением перформанса Алевтины Кахидзе, который прошел в здании Главного штаба).
Витебский Вокзал, Загородный проспект, 52 / 19 июля Павел Браила. Поставка продуктов на «Притении», 2014
Показательной акцией является «Поставка продуктов на „Притении“ Павла Браила, который попросил своих родителей приготовить традиционную молдавскую еду и отправить из Кишинева на поезде „Притения“ („Дружба“), идущим через Украину. Гастрономическая акция показывает как просто преодолеваются границы между народами, как познается другой народ — через еду. Проект Павла оказался синхронным с политическим решением Молдовы прекратить поставки фруктов и овощей в Россию в 2014 году.
Витебский Вокзал, Загородный проспект, 52 / Рагнар Кьяртанссон. Тоска сильнее счастья, перформанс, 2014
Рагнар исполняет песню с единственной строчкой «Горе победит счастье» в зале ожидания Витебского вокзала. Горе, тоска, меланхолия — состояние, сопутствующее как правило русскому народу. Художник отмечает, что такого рода «особенная» тоска свойственна и жителям Скандинавии, что, по мнению Кьяртанссона, объединяет людей русской народности и людей нордических.
Нарышкин бастион Петропавловской крепости и балконы на другом берегу Невы 28 июня 12.30 — 13.30 / Павел Браила. Другой Полдень, 2014
Павел Браила в перформанс «Другой полдень» размышляет о политике времени. Традиционно на Нарышкиным бастионе стреляет пушка, знаменующая полдень. Художник делает дополнительный выстрел близ Петропавловской крепости в час по московскому времени, когда в восточной Европе полдень. Жест диалога времени, объединения посредством времени.
3 июля Памятник Ленину. Финляндский вокзал / Александра Пиричи. Акция у памятника Ленину, 2014
Так ли память, содержащаяся в городских памятниках вождям и императорам, авторитарна? И чтобы поставить зрителя в состояние сомнения и размышления о она создает «копию» памятника из живых людей — акробатов. Также подобные акции художника провела возле памятника Петру I — «Медного всадника» на Сенатской площади.
Коммуналка ул. Марата, 33 / Квартирное искусство как домашнее сопротивление, 2014 кураторы: Олеся Туркина и Роман Осьминкин
Событие напоминает нам о нескольких культурных явлениях. Самым первым вспоминается феномен квартирных выставок в Советском союзе. Художники ушли в андерграунд, в коммуналку, дальше от цензуры советского искусства.
Квартирное искусство как домашнее сопротивление, 2014 кураторы: Олеся Туркина и Роман Осьминкин
Также от образа коммуналки, мы вспоминаем разговоры на кухне: «Мы с тобой на кухне посидим…» — писал Мандельштам. «Разговоры на кухне» — особенный феномен для постсоветской России, где всё еще не стоит публично говорить о политике. Это событие о домашнем, приватном, но всё-таки сопротивлении. Кураторы де- лают это сопротивление явным, создав из него еженедельный ивент в коммунальной квартире.
22 июля Главный штаб / Алевтина Кахидзе. В Африку гулять. Перформанс, 2014
«Да, мой перформанс в Эрмитаже — это попытка конструировать политическую правду, как я ее себе представляю» —Алевтина Кахидзе.
Художница размышляет о Крымском кризисе в формате персс-конференции, она отвечает на вопросы зрителей с трёх позиций: с позиции туриста, борца и медиатора.
Диалог художников-участников биеннале происходил не только с Эрмитажем, но и с другими такими же классическими учреждениями культуры как Мариинский театр. Диалог современного и классического искусства не основывался лишь в рамках Эрмитажа, он охватил весь город.
В ходе исследования были выявлены такие принципы взаимодействия с пространством классического музея как: взаимодействие с историей музея (работа Ясумаса Моримуры), взаимодействие формальное (инсталляция Лары Фаваретто, инсталляция Карлы Блэк, скульптура Луизы Буржуа), взаимодействие посредством метафоры (аудиоинсталляция Сьюзен Филлипс), взаимодействие с элементами вызова (Марлен Дюма, Николь Айзенман и Мария Ласниг в зале Матисса).
Биеннале «Манифеста 10» представила к осмыслению произведения, созданные в синтезе политики и поэтики в форме диалога современных художников с пространством музея, с культурой принимающей страны.
