Таруса как русский Барбизон. Виктор Борисов-Мусатов в фокусе
Феномен Тарусы
Таруса — небольшой город в Калужской области, который уже более ста лет занимает особое место на культурной карте России. Таруса 19 века — это русский Барбизон, где создаются знаменитые пейзажи, рождается вдохновение и кипит художественная жизнь. Постепенно Таруса становится местом притяжения не только творческой интеллигенции, но и ученых.
К середине 20 века становится крайне важно расположение Тарусы, а именно ее отдаленность более, чем на 101 км от столицы. В Тарусе начинают селиться нонконформисты, диссиденты, бывшие политические заключенные. В Тарусе развивается вторая волна русского авангарда.
Сейчас Таруса продолжает быть местом притяжения и высокой концентрации культурных событий. Так, город привлекает туристов своим богатым наследием, обаянием и природной красотой окрестностей.
Образ Тарусы складывается из калейдоскопа жизненных историй ее известных дачников и обитателей.
Среди них: Василий Поленов, семья Цветаевых, Василий Ватагин, Виктор Борисов-Мусатов, Николай Крымов, Святослав Рихтер, Константин Паустовский, Борис Свешников, Эдуард Штейнберг, Николай Заболоцкий, Белла Ахмадулина, Булат Окуджава и многие другие.
Подробный анализ «тарусской страницы» жизни одного из таких деятелей культуры позволяет раскрыть новые грани города.
Виктор Борисов-Мусатов (1870−1905) Биография
Автопортрет с сестрой, 1898
Саратовский художник, в значительной мере повлиявший на развитие символизма в русской живописи. Его работы уже после смерти вдохновили других художников, скульпторов, поэтов создать объединение «Голубая роза».
Виктор Борисов-Мусатов был одним из наиболее самобытных художников своей эпохи. Он прошел все возможные школы живописи — Академию художеств в Петербурге, Московское училище живописи ваяния и зодчества. Он учился в мастерской Павла Чистякова, Дмитрия Поленова, а также Фернана Кормона в Париже. И все для того, чтобы нащупать свою удивительную для эпохи технического прогресса и социальных революций тему.
В своих работах он воспевал образ прекрасной дамы в кринолине и с буклями в пространстве старинной дворянской усадьбы. Эстетика ускользающей красоты была близка ему с детства, и он непрестанно чувствовал близость далекого. Счастливейшим стал тот день, когда знакомая подарила Виктору целый сундук старинных платьев, шалей и кружев, доставшихся ей от внезапно ушедшей бабушки. Так, все мечты и задумки обрели образы — Борисов-Мусатов стал писать своих моделей в нарядах прошлого.
Виктор Борисов-Мусатов был нежен и чувствителен, а также энергичен, смел и вечно влюблен (взаимно лишь однажды в однокурсницу, ставшую впоследствии женой).
Жизнь и творчество Виктора Борисова-Мусатова не так тесно переплетены с Калужской областью, но именно последняя часть яркой биографии художника пришлась на Тарусу. К Тарусскому периоду у Борисова-Мусатова за плечами — уже проделанный большой творческий путь.
Исследователи сходятся на том, что основные самые выражение сюжеты и мотивы великого символиста — тоска по уходящему образу жизни усадеб и садов, а также воспевание нежных чувств к прекрасной даме.
1. Призраки, 1903 2. Водоем, 1902
Таруса на жизненном пути
Пребывание в Тарусе для Борисова-Мусатова было действительно богато на события. Он успел оценить пробуждение природы и красоту окрестностей, побыть со своей молодой семьей (женой и младенцем), принимать гостей и поработать в садовой идиллии.
Конечно, его волновали и внутриполитические события и судьба страны. Также после глубочайшего финансового кризиса Борисов-Мусатов в Тарусский период проживает прилив сил и вдохновения от коммерческого успеха — проходят персональные выставки в Европе, его работы за достойную сумму приобретают крупные коллекционеры, в том числе Павел Третьяков.
Эскизы неосуществленной фрески из цикла «Времена года», 1905 1. Сон божества 2. Весенняя сказка 3. Осенний вечер 4. Летняя мелодия
1. Венки васильков. Этюд, 1905 2. На балконе в Тарусе, 1905
Невероятное личное потрясение и трагедию он проживает летом, когда получает известие о тяжелой болезни музы и подруги Надежды Юрьевны Станюкович. Он не только самоотверженно борется за ее хрупкую жизнь, но и выполняет долг поэта — воспеть ее прекрасный образ посмертно, тем самым продлевая ее бытие и многогранную красоту.
Реквием, 1905
1. Куст орешника, 1905 2. Осенняя песнь, 1905
Таруса для Мусатова стала местом, где он сумел прожить максимальный спектр поэтических и человеческих чувств, отрефлексировать их и отразить в своем творчестве.
Подробности тарусской жизни. Материалы и цитаты из открытых источников: фрагменты переписки, воспоминания, статьи, комментарии
19 декабря 1904 года Мусатов отправил из Москвы в Борок, в поленовскую усадьбу, письмо, которое как нельзя лучше характеризует его тогдашнее состояние: «…у меня на этих днях родилась дочь, с чем можете меня от души поздравить… Я далеко не один, а между тем ни одной надежды быть обеспеченным даже на месяц. Единственная моя надежда на выход из этого слишком острого положения — какая-нибудь работа, хотя самая ничтожная, даже не художественная — всё равно. Но я ищу с осени и ничего не могу достать…».
Мысль помочь Мусатову была, конечно, поленовско-цветаевская. Василий Дмитриевич был в курсе всех забот Цветаева, связанных и с музеем, и с его семьей: жена Ивана Владимировича была тяжело больна, лечилась за границей и жила там с детьми уже три года. Теперь, по возвращении в Россию, еще одну весну и лето им надо было прожить на юге, у моря. Поэтому дача, которую Цветаев много лет подряд снимал у города Тарусы, пустовала. А Мусатов — сочувственно переговаривались меж собой Поленов и его Наталья Васильевна — мало того, что писать летом должен и без денег сидит, так еще с ребенком маленьким в Москву переехал, а угла своего нет: ютится у друзей, и со здоровьем у него стало плохо. Так и привела судьба Виктора Эльпидифоровича на Оку.
Таруса. Панорама города.1900-е
В марте 1905 года, Борисов-Мусатов вместе с женой и крохотной дочкой переселился на берега Оки, на дачу Цветаевых.
Вероятнее всего, такой ранний отъезд был связан с состоянием дорог: ведь с наступлением весны и таянием снега на две-три недели они становились непроезжими. Когда же наступал весенний разлив Оки, то жизнь на ее берегах просто замирала, все низины были залиты водой и даже случалось, что затоплялись и улицы Тарусы, расположенные рядом с рекой. Из-за этих трудностей, скорее всего, было решено перебраться в Тарусу еще по снежному пути.
Поселившись на даче Цветаевых, расположенной на южной границе города, Борисовы-Мусатовы оказались в невольной изоляции. В Тарусе они никого не знали, дачный сезон еще не наступил, а Василий Дмитриевич Поленов с детьми (его жена и сын Дмитрий лечились за границей) приехали из Москвы в «Борок» только в середине июня. В случае болезни ребенка или их самих в Песочное мог приезжать только родственник Цветаевых — городской врач И. З. Добротворский. На время весенней распутицы Виктора Эльпидифоровича от одиночества и тоски спасали общение с женой и ребенком и, конечно, работа. Когда же земля просохла, он начал бывать в Москве. А после того как погода окончательно наладилась и наступили теплые дни, приглашал к себе гостей в новое жилище.
15 мая 1905 Борисов-Мусатов писал сестре Елене:
«Когда вздумаешь приехать вместе с Аней Трояновской к нам на Оку в Тарусу? Ехать надо до станции Тарусской по Курской ж. д. Билет стоит во II класс 1 р 95 к. Из Москвы выехать надо в 12 ч. ночи. Туда приедешь в 5 ч. утра. Возьмешь там ямщика (спроси на станции ямщика Ив. Ив. Чикинова, он меня знает), и он тебя отвезет на рессорном экипаже за 2 р. на паром с колоколом, на Песчаную дачу ко мне. Ехать придется 2 часа»
Поселившись на цветаевской даче, Борисовы-Мусатовы поддерживали отношения и с «цветаевскими» знакомыми. Больше всех по душе Виктору Эльпидифоровичу пришелся земской врач Иван Зиновьевич Добротворский, славившийся на весь уезд своим самоотверженным служением людям. Борисовы-Мусатовы часто бывали у Добротворских в центре Тарусы, а Добротворские, в свою очередь, частенько подплывали на своей лодке к Песочному и звали Мусатовых на прогулку по Оке.
Майское настроение было безоблачным. Наконец-то! Пусть «Времена года» по вине «барыни»-заказчицы не воплотились во фреске, но зато первое признание: часть этих эскизов была куплена с выставки Третьяковской галереей. А на вторую победу, покрупнее, отозвались даже на родине — в той саратовской газете, которая два года назад называла его «претенциозной бездарностью». Теперь там писали: «Небезызвестный саратовской публике местный уроженец художник В. Э. Борисов-Мусатов продал меценату г. Гиршману за 4000 руб. две из своих картин „Водоем“ и „Гобелен“ (удостоенные Поленовской премии). Обе картины появятся… в парижском Салоне. Кроме того, несколько вещей молодого художника были выставлены в Париже в этом году и некоторые были проданы…».
Настроение радостное объединяло в душе найденные мотивы картины, ее «звоны» и перезвоны внутренним слухом соединялись в светлую музыкальную сонату. Только проводили Татьяну Семеновну в ее подмосковную Ахтырку, как пришло из Москвы письмо от ее брата. Виктор Эльпидифорович, улыбаясь почерку Ульянова, вскрыл конверт — и лицо его исказилось: Надежда Юрьевна в опасности! В больнице лежит. Врачи очень встревожены…
Но для Виктора Эльпидифоровича красота и смерть — никакая не родня, напротив! Вот почему, как записывал он последние слова и образы Надежды Юрьевны, чтобы продлить ее бытие, так с любовью к ней живой он рисовал ее в последний раз.
Постоянно думая о Надежде Юрьевне, Мусатов дает друзьям творческий обет: «Ведь для меня она не умерла, потому что я художник. Нет, она даже живет теперь как-то ярче. И я ее напишу еще так, чтобы она никогда не умерла и для него…»
«Реквием»… Скорбная мелодия строгих линий и прозрачных акварельных тонов. На фоне парка и величественного дворца приостановилась на каменных плитах группа женщин в длинных светлых нарядах. Приостановилась и раздвинулась — и посредине осталась одинокая, отделившаяся от всех фигурка дамы в самом светлом, как бы просиявшем платье. Вглядевшись, легко узнать в нем платье, в котором Мусатов всегда изображал Надежду Юрьевну. Только теперь, по замечанию ее мужа, этот наряд «странно изменен и зацвел розами. Беспомощно повисла правая рука ее, в левой хранится таинственный альбом…»
Борисов-Мусатов писал художнику А. Н. Бенуа, делясь своими лирическими переживаниями:
«Теперь я в Тарусе. В глуши. На пустынном берегу Оки. И отрезан от всего мира. Живу в мире грез и фантазий среди березовых рощ, задремавших в глубоком сне осенних туманов. Уже давно я слышал крик журавлей. Они пролетели куда-то на юг бесконечными рядами в виде треугольников…».
Незадолго до смерти, гуляя и любуясь окрестными пейзажами, Виктор Эльпидифорович как-то раз в шутку, указав на косогор, где располагалось старое «хлыстовское» кладбище, сказал, что хотел бы быть здесь похороненным. Он скончался внезапно 26 октября 1905 года и был похоронен на том самом кладбище, на высоком берегу Оки. Отпевали его в Воскресенской церкви. В 1911 году на могиле Борисова-Мусатова был установлен памятник из серого крупнозернистого гранита, созданный его другом скульптором А. Т. Матвеевым.
1. Автопортрет, 1905 2. Вид на Оку с Мусатовского косогора. Фотография из журнала «Аполлон» 1913 года
Анискович Л. И. Край бузины и край рябины. Стр 56-57
Борисов-Мусатов, Константин Владимирович Шилов (2-е изд., испр. и доп.) (а.с. Жизнь замечательных людей). https://coollib.cc/b/474437-konstantin-vladimirovich-shilov-borisov-musatov/read (дата обращения 25.03.2025)
Журнал Третьяковская галерея, Номер журнала: Приложение к #3 2019 (64) «По Оке минувшее плывет… В. Д. Поленов, И. В. Цветаев, В. Э. Борисов-Мусатов». Михаил Некрасов. https://www.tg-m.ru/articles/prilozhenie-k-3-2019-64/po-oke-minuvshee-plyvet-polenov-tsvetaev-borisov-musatov#part2 (дата обращения 25.03.2025)
Журнал Третьяковская галерея, Номер журнала: #2 2020 (67). Лирические экспрессии: одинокие мечты Борисова-Мусатова. К юбилею художника. Ольга Давыдова. https://www.tg-m.ru/articles/2-2020-67/liricheskie-ekspressii-odinokie-mechty-borisova-musatova-k-yubileyu-khudozhnika (дата обращения 25.03.2025)
Станюкович В. К. Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов. Спб., 1906.
Белый Андрей. «Розовые гирлянды». — «Золотое руно», 1906, № 3.
Федоров А. Борисов-Мусатов. — «В мире искусств», 1909, № 10–12.
Врангель Н. Н. Борисов-Мусатов. Спб., 1910.
Тугендхольд Я. Молодые годы Мусатова. — «Аполлон». 1915, № 8–9.
Холявин Н. Ф. Краткие воспоминания о В. Е. Борисове-Мусатове. — «Млечный путь», 1916, № 2.
Евдокимов И. Борисов-Мусатов. М., 1924.
Тихомирова М. Новые материалы о жизни и творчестве В. Е. Борисова-Мусатова. — В сб.: Тарусские страницы. Калуга, 1961.
Русакова А. А. Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов. Л.—М., 1966.
Петров В. Н. В. Э. Борисов-Мусатов. — В кн.: История русского искусства, т. 10, кн. 1. М., 1968.
Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов. — В кн.: Мастера искусства об искусстве, т. 7. М., 1970.
Неклюдова М. Борисов-Мусатов. Серия «Образ и цвет». М., 1971.
Неклюдова М. Борисов-Мусатов. Вступительная статья к каталогу выставки. М., 1973.
Русакова А. А. Борисов-Мусатов. Л., 1974.
Мочалов Л. В. Виктор Эльпидифорович Борисов-Мусатов. Л., 1976.
Сарабьянов Д. В. В. Э. Борисов-Мусатов и художники группы «наби». — В кн.: Сарабьянов Д. В. Русская живопись XIX века среди европейских школ. М., 1980.
Русакова А. А. Борисов-Мусатов. Вступительная статья к альбому (серия «Русские художники»). Л., 1979.
Кочик О. Я. Живописная система Борисова-Мусатова. М., 1980.
В. Э. Борисов-Мусатов. Хвалынск. 1903 год. Саратовский музей имени А. Н. Радищева. https://hvzvezda.ru/archives/22645 (дата обращения 25.03.2025)
Борисов-Мусатов, Константин Владимирович Шилов (2-е изд., испр. и доп.) (а.с. Жизнь замечательных людей). https://coollib.cc/b/474437-konstantin-vladimirovich-shilov-borisov-musatov/read (дата обращения 25.03.2025)
https://www.tg-m.ru/articles/prilozhenie-k-3-2019-64/po-oke-minuvshee-plyvet-polenov-tsvetaev-borisov-musatov#part2 (дата обращения 25.03.2025)
https://artchive.ru/victorborisovmusatov/works/sort:old (дата обращения 25.03.2025)
