ГРАФФИТИ в пространстве
РУБРИКАТОР
1.КОНЦЕПЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ 2.ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ: -мотивация и восприятие пространства -культурный и социальный контекст -о легальности и отношении города -о стилях и эстетике -о сообществе и развитии граффити -личный опыт и философия 3.ВЫВОД
КОНЦЕПЦИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ
Обоснование выбора темы
Граффити представляет собой уникальный феномен взаимодействия человека и городского пространства, находящийся на пересечении искусства, социального протеста и повседневных практик освоения территории. Это явление особенно интересно в контексте курса «Одержимость местом», так как демонстрирует, как люди маркируют, преобразуют и наделяют смыслами окружающую среду. Граффити существует в постоянном напряжении между разрушением и созиданием: с одной стороны, оно часто воспринимается как акт вандализма, с другой — признается важной частью современной визуальной культуры. Меня привлекает в этой теме ее двойственность и способность раскрыть сложные взаимоотношения между индивидом, сообществом и городской средой.
Актуальность исследования обусловлена и тем, что граффити постоянно эволюционирует: от подпольных практик 1970-х до коммерческих муралов. Это позволяет проследить, как меняется отношение общества к публичному пространству и кто получает право его преобразовывать. Кроме того, граффити служит своеобразным индикатором социальных процессов, визуализируя скрытые конфликты и чаяния различных групп.
Принцип отбора материала
Основными источниками визуального материала станут:
-Личные фотографии -Архивные изображения -Документация граффити в социальных сетях -Официальные арт-проекты
Принцип рубрикации
-О мотивации и восприятии пространства (как райтер воспринимает пространство вокруг себя)
-О культурном и социальном контексте (места, которые стали условно лучше благодаря граффити, по сути нелегальные, но благодаря одобрению людей стали легальными. граффити как протест)
-О легальности и отношении города (легальные граффити, граффити — грязь, как райтер должен вести себя в обществе и окружающей его среде)
-О стилях и эстетике (антистиль, антистиль как перформанс, граффити — как инструмент)
-О сообществе и развитии граффити (иерархия в культуре, вражда стилей, иерархия видов граффити, принятие граффити)
-Личный опыт и философия (взаимодействие райтера с пространством, сообществом и мотивы, граффити и пвсевдоидентичность)
Принцип выбора и анализа текстовых источников
Теоретическая база исследования будет включать:
Ключевые теоретические работы:
-Тим Крессвелл «In Place/Out of Place» (концепция пространственной маргинальности)
Специализированные исследования:
-Критические статьи о граффити-культуре
Первичные источники:
-Интервью с райтерами
-Публикации в специализированных медиа
Ключевой вопрос и гипотеза исследования
Ключевой вопрос: Каким образом граффити трансформирует восприятие и функционирование городского пространства, и как это отражает динамику взаимоотношений между индивидом, сообществом и городской средой?
Гипотеза: Граффити служит важным инструментом переосмысления и переконструирования городского пространства, выступая одновременно:
как форма сопротивления официальному порядку,
как способ создания альтернативных смысловых слоев в городе,
как индикатор социальных изменений и конфликтов.
При этом эволюция отношения к граффити — от полного отрицания к частичной институционализации — демонстрирует изменение представлений о том, кто и каким образом имеет право преобразовывать публичное пространство.
МОТИВАЦИЯ И ВОСПРИЯТИЕ ПРОСТРАНСТВА
Для райтера, город — не просто среда обитания, а бесконечное полотно, где каждая стена, забор или крыша может стать местом для самовыражения. Пространство воспринимается через призму возможностей: где можно оставить след, где рискнуть, где создать что-то масштабное. Прогулка превращается в постоянный анализ окружения. Город становится бесконечным холстом, а райтеры — его авторами, находящимся с ним в постоянном диалоге.
Если рассматривать пространство и райтера в одинаковой мере, то мне кажется, что райтер зависит от пространства в равной степени, как пространство зависит от него. А также может давать разные символы в разных местах и контекстах. Например Крессвелл в «In Place/Out of Place» описывал, что граффити часто ассоциировали с «чужими» пространствами, например с:
-Латинской Америкой (художник Клас Ольденбург называл граффити-поезда «букетом из Латинской Америки»).
-Африкой и «третьим миром» (как будто граффити — это что-то дикое, нецивилизованное).
-Коммунистическими странами (в Берлине граффити на стене воспринималось как символ свободы, а в Нью-Йорке — как вандализм).
Ответы райтеров показывают, насколько по-разному можно взаимодействовать с пространством, и как пространство влияет на райтера:
Крол ищет уединения: «Люблю под музыку рисовать, и чтоб никто не мешал». Для него важно не только место, но и атмосфера.
Виноват подчеркивает импровизацию: «К каждому месту свой подход», — но при этом ненавидит дождь, который может испортить и помешать работе.
Клумба выбирает локации осознанно: «Заброшенные здания или стены под заказ… где они не помешают окружающим». Ей важна гармония с пространством.
Бивис и Паша Чёкак раскрывают тягу к адреналину: «Рисовать в максимально палевных местах… можно огрести жестко»; «Безумно хотелось бы потрепать нервы». Для них пространство — это вызов, а риск добавляет работе ценность.
Погодные условия тоже влияют на практику: большинство предпочитает тепло («Через перчатки краску вообще не чувствуешь» — Крол), но некоторые готовы терпеть дискомфорт ради процесса («Рисовали и в морозы, и в дожди» — Бивис).
Также можно раскрыть тему о «практиках» в граффити. У граффити нет как такового одного места, но всё, что окружает, может быть местом для граффити. Даже у одного граффити может быть идентичная копия совершенно в другом месте.
Говоря про копии, тэги можно рассмотреть как повторяющуюся из раза в раз практику. Чем больше тэгов (ну и, конечно, других видов работ) в городе, тем популярнее становится райтер.
тэги Wekman’a
Например, в Самаре есть стикер-бомбер ЗАРО — мне кажется, его стикеры преследуют прохожих чуть ли не каждые 5 метров. Далекие от граффити люди вроде моей мамы (которая, впрочем, из-за моего увлечения стала внимательнее к таким деталям) тоже начинают их замечать.
стикеры ЗАРО, из архива спагетти крю
И тут можно рассмотреть другую вытекающую практику — пиар. Думаю, в целом всё очевидно: запоминающийся нейм + повтор практики = хороший пиар.
Моё личное мнение: граффити — это довольно эгоистичное искусство. Ты пишешь свой нейм, и на этом базируется ВСЁ. Повторяющаяся практика нескольких людей создаёт ещё одну — нарастающую. Теги, граффити постепенно нарастают, потом их баффают, закрашивают. Враждующие граффитчики могут закрашивать друг друга. И так — круг за кругом.
ЖКХ арт — хорошая практика нарастания, граффити забаффали, поверх полученной фигуры нарисовали уже другую работу. Автор неизвестен. Архив спагетти крю.
Эти практики показывают, что граффити — не просто рисунки, а сложная система взаимодействия с городом, где пространство и райтер взаимно влияют друг на друга.
Вышла отличная цепочка из практик, но я могу отметить ещё некоторые, о которых расскажу больше в последующих пунктах:
Мурал можно выделить как практику украшения места, причём по общепринятым меркам. Мурал легальный, но его делают «нелегальные» райтеры, что делает эту практику интересней.
И лично мой пункт — антистиль как перформативная практика.
У меня было простенькое исследование на тему антистиля. Если это позволит вам лучше понять, о чём я говорю, ознакомиться с этим стилем можно тут:
КУЛЬТУРНЫЙ И СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ
Граффити обладает уникальной способностью превращать заброшенные уголки города в культовые места. То, что начиналось как нелегальное вторжение в пространство, со временем может стать его неотъемлемой частью — своеобразным народным легализованным искусством. Яркие примеры: берлинская East Side Gallery, проспект 23-де-Майо в Сан-Паулу или питерский двор на Лиговском проспекте. Эти места, изначально созданные вопреки правилам, стали символами городов, точками притяжения туристов и местных жителей. И Бивис отмечает, что: «Пространство принадлежит не только государству, но и людям».
«Moona Lisa» Ника Уокера, как пример граффити, которое стало культовым.
Для райтеров такая трансформация — палка о двух концах. С одной стороны, это признание, пиар, хороший шанс поделится культурой с людьми вне граффити.
С другой — потеря «запретного» статуса вызывает споры. Как говорит Виноват: «Ложка дорога к обеду, а граффити — к „засраному“ кварталу». Для многих райтеров легализация означает коммерциализацию и утрату бунтарского духа.
Граффити часто становится способом диалога с городом. Некоторые используют это, как личное высказывание. Например для Паши Чекак это «эксперимент с новым материалом», для Крола — «способ „поздороваться“ с другими».
Но также и как социальный протест. Надписи на заброшенных заводах могут рассказывать о деиндустриализации, а политические лозунги — становиться голосом маргинализированных групп.
При этом есть негласные правила: почти все опрошенные согласны, что «на памятниках и религиозных зданиях рисовать нельзя» (Бивис). Уместность определяется контекстом: одно и то же граффити на фасаде музея будет вандализмом, а на трансформаторной будке — искусством.
Парадокс граффити в том, что оно нарушает нормы, но создает новые. Крол замечает: «Люди перестают замечать граффити — оно становится частью пейзажа». Однако именно эта «ненормальность» и привлекает:
Через провокацию граффити заставляет пересматривать отношение к пространству.
Через эстетику — интегрируется в городскую среду как легальное искусство.
Как отмечает Паша Чекак, граффити «расширяет видение мира», превращая обычные стены в «квесты с сюжетом», а для кого-то может видеться как «немного визуального мусора». Оно балансирует между хаосом и порядком, и в этом напряжении рождается его сила.
Граффити — это не просто рисунки, а инструмент переговоров между человеком и городом. Оно меняет не только внешний облик улиц, но и то, как люди воспринимают свое право на пространство. И даже когда нелегальные работы становятся достоянием, они сохраняют дух свободы — пусть и в рамках новых правил.
О ЛЕГАЛЬНОСТИ И ОТНОШЕНИИ ГОРОДА
Граффити существует в постоянном противоречии между запретным и разрешенным. С одной стороны — спонтанные теги на электричках, вызывающие ассоциации с вандализмом; с другой — муралы, одобренные администрацией и ставшие туристическими достопримечательностями. Как отмечает Тим Крессвелл в «In Place/Out of Place», уличное искусство, попав в галереи, теряет свою «опасность»: «Оно перестает быть актом сопротивления, превращаясь в товар».
Легальные граффити — это чаще всего работы на заказ, где автор вынужден подчиняться условиям. Как отмечает Паша Чекак: «В муралах часто нет мысли исполнителя — просто эскиз на заказ». Такие проекты лишаются личного высказывания, но получают гарантию сохранности. В то же время нелегальные практики сохраняют бунтарский дух: «Люди чувствуют себя крутыми, нарушая правила» (Крол).
Муралы в Самаре, фото взяты с сайта ГТРК Самара
Отношение властей и жителей к граффити варьируется от восторга до ненависти. Виноват столкнулся с народным недовольством: «В автобусе до сих пор проклинают „неизвестного хулигана“» — его работы на теплотрассе стали раздражителем. Бивис отмечает двойственность реакций: «Бывало, что хвалили, бывало — обзывались».
Крессвелл сравнивает граффити с «грязью» — тем, что «появляется не в том месте и не в то время». Для многих горожан спонтанные надписи — это «визуальный мусор», «эпидемия» или даже «признак безумия» (как заявлял мэр Нью-Йорка Линдси). Но та же «грязь» может стать искусством, если попадает в «правильный» контекст — как работы Бэнкси, которые вырезают со стен и продают на аукционах. Конечно, если рассматривать граффити с точки зрения человека, не знакомого с этой культурой, перфекциониста или того, кто чувствителен к визуальным раздражителям, можно понять, почему многие считают его «грязью». Даже сами райтеры иногда оценивают отдельные работы как «грязь» (конкретные примеры я приведу ниже).
Статья «Закрашенные муралы» (Tengri News) поднимает вопрос: почему же город так легко уничтожает уличное искусство? Райтер DMN из Repas Workshop философски замечает: «Я делаю работу, отхожу от стены — и она уже не моя. Город решает ее судьбу». Это отражает двойственность позиции художника: с одной стороны, принятие риска уничтожения, с другой — боль за работы «неграффити-художников, которые искренне верят в вечность своих произведений».
Нужны ли городу «легальные стены»?
Вопрос выделения пространств для граффити вызывает споры:
Крол в некотором роде поддерживает идею «больших полотен из стен для райтеров», но скептичен: «Никто никому ничего не должен».
Виноват в свою очередь категоричен: «Не надо нам подачек».
Клумба видит в этом пользу: «Людям не всё равно — и это приятно» (Клумба).
Паша отмечает: «В целом это неплохо, и может избавить от проблемы с вандализмом. Но полностью избавится не получится. Не забываем про гонцов за адреналином и чуваков что постоянно хотят прыгнуть выше головы».
Однако, как показывает опыт Бивиса, даже легальные зоны исчезают под давлением обстоятельств: «Все заброшки в моем городе теперь охраняются министерством обороны».
Работа Паши Чекак в рамках выставки «Белые стены», 2023
«Мне кажется выделять пространство под уличное искусство это славно, в моем родном городе несколько лет подряд устраивали выставки для стритартеров специально! Белые стены назывался. В один год и мне удалось поучаствовать там. Общаясь с оргами мне удалось узнать причину создания этого мероприятия, мол нужно хоть где-то вам порисовать спокойно, ну что-то в этом духе».
Граффити — это не просто рисунки, а тест на толерантность города к самовыражению. Даже если райтеры редко сталкиваются с прямыми негативными реакциями (Крол: «Я рисую в нелюдных местах»), их практики остаются маргинальными. Как писал Натан Глейзер, граффити в метро 1970-х символизировало «потерю контроля» над пространством. Сегодня борьба продолжается: власти закрашивают стены, художники ищут новые лазейки, а горожане спорят — грязь это или искусство.
Но, возможно, именно в этом напряжении и рождается настоящий диалог между человеком и городом.
В качестве дополнения, хочется поднять такую тему: Даже когда райтеру удаётся избежать прямых конфликтов, его работы всё равно становятся объектом общественного осуждения. Однако неодобрительные взгляды прохожих — далеко не самая серьёзная проблема, с которой сталкивается уличный художник.
Главная особенность этой субкультуры — необходимость постоянной скрытности. На пути к месту рисования и во время самого процесса райтер вынужден соблюдать предельную осторожность. Это не воспринимается сообществом как угнетение — скорее как естественная часть образа жизни, своеобразный кодекс поведения, который добровольно принимают участники движения.
Попадание в городские паблики с новостями или замечания от случайных прохожих — неприятно, но не критично. Гораздо серьёзнее последствия официального преследования: штрафы или административные дела. Особенно сложная ситуация возникает при реализации масштабных проектов, где риск быть замеченным возрастает в разы.
При этом большинство райтеров философски принимают эти правила игры. Скрытность становится не ограничением, а частью творческого процесса, добавляющей работе особый шарм и адреналин. Это своеобразный контракт, который художник заключает с городским пространством — право на самовыражение в обмен на постоянную бдительность.
О СТИЛЯХ И ЭСТЕТИКЕ
Изначально граффити представляло собой простое нанесение имени на поверхность — своеобразную метку «я был здесь». Однако со временем это явление трансформировалось в сложную форму уличного искусства, где важны не только мастерство исполнения, но и способность работы взаимодействовать с окружающим пространством. Граффити сегодня удивляет зрителей масштабом, техническим совершенством и нестандартными творческими решениями.
В ходе интервью стало понятно, что опрошенные райтеры в большинстве не привыкли полностью внедрять граффити в пространство. Крол отмечает, что его стиль зависит не от места, а от используемых материалов и количества краски. Его любимые локации — заброшенные здания, которые предоставляют свободу для самовыражения. Виноват, напротив, старается сохранять узнаваемую стилистику, хотя иногда позволяет себе эксперименты. Клумба подходит к работе более осмысленно, стараясь гармонично вписать свои куски в городскую среду. Паша Чекак, напротив, постоянно меняет свою манеру, адаптируя работы к конкретным местам, например бетонные тетраэдры.
Особый интерес представляет антистиль как радикальное направление в граффити. Такие авторы, как klub2020 и maxim ima, сознательно отвергают традиционные каноны, создавая работы, которые можно рассматривать как перформанс. Антистиль — это не просто новый визуальный язык, но и форма протеста, вызов устоявшимся представлениям об уличном искусстве. В отличие от классических работ, где текст обычно легко читается, антистиль может вообще не содержать явных буквенных форм, предлагая зрителю самостоятельный поиск визуальных смыслов.
Почему антистиль — это перформанс?
-Он отрицает каноны
-Нет четких букв, композиции, цветовых схем.
-Может вообще не содержать читаемого текста (Но вы его там найдете и не раз).
-Он создает диалог через шок
Антистиль не вписывается — он вторгается, заставляя зрителя реагировать: от недоумения до восхищения.
Примеры: klub2020, maxim ima — их работы намеренно странные и «не такие», но в этом и есть сила.
Антистиль меняет правила игры и рождается из импульса.
Это новый протест, где хаос становится эстетикой. И антистиль абсолютно по-другому внедряется в пространство, намного сильнее, чем классические стили.
Maxim Ima, ноябрь 2022
klub2020, май 2022
Это направление вызывает полярные реакции, что лишь подчеркивает его перформативную природу. Если традиционные граффити райтеров вроде RAZOR (которого упоминает Крол) стремятся к гармоничному сосуществованию с городской средой, то антистиль сознательно создает конфликт с окружением, заставляя пересматривать саму концепцию уличного искусства. Такой подход открывает новые возможности для диалога между художником, городским пространством и его обитателями.
О СООБЩЕСТВЕ И РАЗВИТИИ ГРАФФИТИ
Граффити-культура представляет собой сложную социальную систему с четкой внутренней иерархией. Как отмечает Тим Крессвелл, эти сообщества формируют собственные правила и этические нормы. В их основе лежит несколько ключевых аспектов, определяющих развитие уличного искусства.
Образование крю — естественный процесс в граффити-среде. Команды (крю) возникают как творческие объединения, где участники поддерживают и вдохновляют друг друга. BLAGOI отмечает: «В нашем городе хорошая отзывчивая граффити-сцена, мы всегда помогаем друг другу». Кстати в «In Place/Out of Place» был такой кейс: «NOGA была ориентирована на то, чтобы увести детей с улиц и прокормить их». То есть крю могли создаваться не только ради творческого объединения, но и для помощи угнетенным.
Также в граффити есть обозначения для определенных единиц: All City — райтер который нанес тэги и др. по всему городу. Toy (Той) — новичок, подражатель, чикокер, чикарь, неопытный
Это доказывает наличие иерархической системы в граффити, на которую сделан большой упор.
Стилевая иерархия существует как негласная система оценок. Классическое граффити с четкими буквами традиционно занимает верхние позиции, в то время как антистиль вызывает споры и часто отвергается консервативной частью сообщества.
Отношение к конкуренции среди райтеров неоднозначно:
Крол выражает сожаление: «Взрослые люди перекрывают работы друг друга — это по-детски»
Виноват более категоричен: «Конкуренция среди своих — самое тупое, что может быть»
BLAGOI отмечает, что есть соревновательный дух, и все не доходит до неприятных крайностей.
Как показывает история проекта NOGA (упомянутого Крессвеллом), попытки систематизировать граффити-культуру часто наталкиваются на сопротивление как со стороны властей, так и самих художников.
Эволюция и городская идентичность Развитие стилей происходит неравномерно:
Бивис отмечает повышение качества работ
Виноват видит прогресс только в своем ближнем кругу
Крол подчеркивает творческий потенциал Самары
А интеграция в городское пространство вызывает дискуссии. Большинство опрошенных признают потенциал граффити как части туристической привлекательности.
BLAGOI считает, что полномасштабное признание — вопрос далекого будущего
Виноват иронично замечает о коммерциализации: «Тысячи способов превратить увлечение маргиналов в доход»
Граффити продолжает балансировать между андеграундом и мейнстримом. Как показывает опыт разных городов, органичное включение уличного искусства в городскую среду возможно только при учете интересов всех сторон — художников, жителей и властей. Развитие этой культуры будет зависеть от способности сообщества сохранять свою идентичность, одновременно адаптируясь к изменяющимся условиям.
ЛИЧНЫЙ ОПЫТ И ФИЛОСОФИЯ
Граффити для райтера становится не просто художественной практикой, но особым способом существования в городской среде. Как отмечает Тим Крессвелл на примере TAKI 183, уличные художники создают псевдоидентичности — альтернативные «я», которые живут на стенах города. Это не просто псевдонимы, а целые художественные личности, существующие параллельно с реальными людьми. Однако, в отличие от позиции Крессвелла, можно утверждать, что за этими псевдонимами все равно стоит настоящая личность художника, его взгляды и переживания.
Взаимодействие райтера с пространством носит глубоко личный характер. Крол описывает этот процесс как постоянную адаптацию: «Граффити всегда про адаптацию к месту». Многие художники отмечают, что именно окружающая среда подсказывает им идеи для работ. BLAGOI рассказывает: «По ходу нанесения рисунка или заранее видя окружение, в голове под место собирается рисунок». Клумба вообще называет пространство своим главным вдохновением, а Бивис вспоминает нереализованный замысел с автобусом, где форма транспортного средства подсказывала художественное решение.
Философия граффити как искусства раскрывается в ответах на вопрос о целевой аудитории. Здесь мнения разделяются:
Крол эволюционировал от желания быть замеченным к удовольствию от самого процесса
Виноват категоричен: «Да нечего понимать в граффити… Чувствовать нужно»
Клумба видит граффити как способ оставить свои мысли на стенах
Бивис и BLAGOI ориентируются на массового зрителя, считая, что искусство живет только будучи увиденным
Мечты художников о идеальном месте для работы также раскрывают их философский подход:
Крол ищет «бастионы нетронутых рисунков», которые смогут существовать годами
Виноват мечтает преобразить монументальные объекты, оставаясь в рамках уважения
Клумба стремится к эксклюзивности, желая быть увиденной лишь «избранными»
Бивис выбирает космические масштабы
BLAGOI вдохновляется движением, представляя свои куски летящие вместе с самолетом.
Граффити действительно становится для многих райтеров особой формой существования — псевдоидентичностью, которая позволяет по-новому взаимодействовать с городом и обществом. Как показывает опыт опрошенных художников, за каждым тегом и псевдонимом стоит сложная система взглядов, переживаний и философских размышлений о месте искусства в городской среде. Это не просто альтер-эго, а полноценная творческая личность, живущая по своим законам и вступающая в диалог с пространством на особом визуальном языке.
ВЫВОД
Граффити — это не просто рисунки на стенах, а сложный социальный и культурный феномен, формирующий новые способы взаимодействия с городским пространством. Наше исследование показало, что уличное искусство существует в постоянном противоречии: между легальным и нелегальным, личным и публичным, вандализмом и искусством.
Райтеры создают альтернативные «я» через теги и работы, но за этими псевдонимами стоит реальная личность, философия и мотивы. А кто-то может совершенно ничего и не вкладывать.
Как отмечал Тим Крессвелл, граффити изначально было маргинальным актом, но сегодня оно может становиться частью городской идентичности. Художники адаптируют свои работы к окружению, будь то заброшки, подземные переходы или официальные муралы.
Некоторые райтеры (как Крол и Клумба) стремятся к гармонии с городом, другие сознательно нарушают его нормы.
Граффити остается спорным: для одних это «грязь» (по Крессвеллу), для других — искусство, оживляющее серые кварталы.
Легализация меняет природу граффити, превращая бунт в товар, но и открывает новые возможности для диалога с городом.
Внутри граффити-культуры существуют иерархии, конфликты и солидарность. Одни райтеры верят в развитие сообщества, другие критикуют его коммерциализацию.
Будущее граффити — в балансе между свободой самовыражения и интеграцией в городскую среду.
Граффити продолжает эволюционировать, бросая вызов традиционным представлениям о публичном пространстве. Оно напоминает нам, что город — это не только здания и дороги, но и живой организм, где каждый может оставить след. Как сказал Крол, есть особая романтика в том, чтобы создавать работы, которые «застывают во времени» — возможно, именно в этом и есть главная магия уличного искусства.
Послесловие
Работы Крола
Работы Виновата
Спасибо Кролу, Виновату, Бивису, BLAGOI и прекрасной Клумбе, что согласились дать интервью для моего исследования.
Тим Крессвел «In Place/Out of Place»
простите я не успеваю все дописать
Статьи
Архив Спагетти крю
личные фотографии
